В присутствии Бога. Беседы о Ветхом Завете - [14]

Практический вывод напрашивается сам. Иногда вдруг сляжешь — и так помолишься на одре болезни, как никогда не молился, когда был здоров и силен. Часто ведь и признаются люди: «Если бы не моя болезнь, — как недавно я слышал от одной женщины, — я бы никогда в жизни не открыла Евангелия. Я бы жила так, как жила, пока Бог меня бы не прибрал. А вот болезнь научила меня очень многому». Так и пустыня научила Давида очень многому. Он с ранней зари искал Господа: «Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной» — «Возжада Тебе душа моя, коль мно-жицею Тебе плоть моя, в земли пусте, и не-проходне, и безводне».

Знаете, здесь можно угадать тоску о Бого-воплощении. Человек плотян, телесен, а Бог духовен, невидим, чувствам недоступен, неосязаем. Хочется человеку к Нему прикоснуться — а к Нему в принципе прикоснуться невозможно, ибо природа Его неосязаема. Сама плоть изжаждалась благодати. Я думаю, что здесь можно прозирать ветхозаветную, пророческую тоску о Боговоплощении, когда плоть хочет благодати — не просто душа, но само тело хочет благодати.

Силуан Афонский говорил, что если бы у мучеников Христовых благодать была только в уме или в сердце, в душе — то они бы не выдержали издевательств. А они выдержали

все — только потому, что у них всё тело было, как губка, напоенная благодатью. Поэтому томится по Богу не только душа, не только разум ищет истину, не только сердце ищет утешения и душа спасения, но и тело само, сама плоть человеческая томится в земле пустой, иссохшей и безводной.

«Чтобы видеть силу Твою и славу Твою, как я видел Тебя во святилище», — в пустыне он храм не посещал. Помните, мы Великим постом поём: «Да исправится молитва моя, яко кадило, пред Тобою. Воздеяние руку моею жертва вечерняя», — то есть: «Вместо жертвы вечерней, Господи, прими воздеяние рук моих; вместо кадильницы — прими мою молитву. В храм я пойти не могу, кадило я принести не могу, жертву принести не могу, но вот руки поднимаю и молюсь Тебе. Вместо кадила и жертвы пусть будет молитва и воздеяние рук». Так и здесь — Давид вместо храма Божьего, где служба, в пустыне тоскует по Господу, молится Ему и радуется, что Бог его слышит: «Так благословлю Тебя в жизни моей; во имя Твоё вознесу руки мои».

Про тук и елей мы говорили, поэтому продолжим: «Ты помощь моя, и в тени крыл Твоих я возрадуюсь; к Тебе прилепилась душа моя; десница Твоя поддерживает меня». Правда, и сюда заходит печальная тема врагов, потому что Давида ведь постоянно ищут, он находится под угрозой бегства, и жизнь его в опасности. Поэтому он говорит о врагах, которые сойдут в преисподнюю, достанутся в добычу лисам — то есть дикие звери будут питаться прахом врагов Давидовых. Это печальная особенность псалмов, которая говорит о том, что написаны они были человеком, не имевшим длительного мира. Он потому и храм Богу не построил, что вынужден был воевать, и руки его были обагрены кровью. Соломону суждено было храм строить, а Давид этого лишился.

Псалом, в целом, очень радостный. Он омрачен фактом изгнания в пустыню, но мы уже сказали, что зачастую это бывает благодеянием. И несколько омрачен он упоминанием о тех, кому будет плохо, кто против Давида, кого пожрут дикие звери, кто сойдет в преисподнюю.

Царь же возвеселится о Боге, восхвалён будет всякий, клянущийся Им, ибо заградятся уста говорящих неправду. Заканчивая эту беседу, можно сказать, что царь, который «возвеселится о Бозе», — это конкретный царь, Давид, порадуется о Господе. Но у нас есть еще царь в голове — это наш ум, владыка нашего сознания. Великой радостью должен радоваться наш ум о том, что он знает Господа, о том, что уму открыты тайны богословия и что ум насыщается знанием тайн Божиих. Не согрешим, если скажем, что у каждого из нас владыче-ственный разум должен насыщаться верой и радоваться, постигая Божественные смыслы.

Шестьдесят второй псалом, третий псалом шестопсалмия, учим наизусть и вспоминаем его в радости.

• Восемьдесят седьмой •

Здравствуйте, братья и сестры. Три псалма прочитаны — третий, тридцать седьмой и шестьдесят второй. Затем чтение псалмов прерывается пением «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и вовеки веков. Аминь», трижды «Аллилуйя», «Господи, помилуй», опять «Слава, и ныне» — и начинается четвёртый псалом шестопсалмия — восемьдесят седьмой. Он надписан как песнь и как учение Емана Езрахита. Также написано, что это псалом сынов Кореевых — это вводное оглавление не читается во время богослужения, но в Писании оно есть, и оно тоже интересно.

В Псалтири есть не только Давидовы псалмы. Там есть одна песня Моисея, есть псалмы ненадписанные — неизвестного авторства, есть псалмы сынов Асафовых и псалмы сынов Кореевых. Сами сыновья Кореевы — это люди, известные нам по шестнадцатой главе Книги Чисел. В ней упоминаются первые «протестанты». Корей, Дафан и Авирон восстали против власти Моисея и Аарона и предъявили претензии: всё общество свято, все израильтяне — дети Авраама, все они Богу одинаково милы, и «нечего тут нами командовать». Это был бунт против Моисея, против Аарона, против закона, по которому Израиль, водимый Богом, должен был совершить преднамеченное. Они взбунтовались и были наказаны — наказаны жестоко. Земля разверзлась и пожрала их вместе с ближайшими родственниками, на сонмище, так что все отошли от них подальше. Земля поглотила их, и сошли они во ад живыми. Но не все потомство их погибло, некие сыны Кореевы остались, и они затем Давидом были включены в число певцов и левитов, служащих при храме, — то есть они были из колена Левия.