В прицеле — танки - [11]

— А, гад! Так вот ты как!

Прогремел выстрел. Фашистская самоходка, будто пригвожденная невидимым стальным колом, резко покачнулась и замерла на месте. Над ней взметнулся сноп пламени и черного дыма.

Пушки и ружья ПТР ударили по врагу еще дружнее и ожесточеннее. Из защитных ровиков к расчетам потянулись раненые, чтобы помочь своим товарищам. Пехотинцы, артиллеристы, минометчики, связисты, отбивая яростные атаки врага, стояли насмерть.

Когда наша оборона, казалось, вот-вот будет прорвана, командир стрелкового батальона ввел в бой свой резерв. В атаку пошла третья рота с несколькими приданными ей танками.

Удар нанесли слева, из-за безымянной высоты. Под прикрытием шквального огня из всех средств батальон опрокинул, смял правый фланг гитлеровцев. Появление наших танков было полной неожиданностью для изрядно потрепанных, выдохшихся фашистов, и они кинулись наутек. Подоспевшие подразделения армейского танкового полка, усиленные несколькими противотанковыми батареями 57-мм калибра, настигли и добили группировку врага.

В этом бою тяжело ранило Шестакова. Попивнич и Кучин получили легкие контузии и ранения. Спустя некоторое время в бою за Мадону Попивнич вынес своего комбата из-под огня и доставил его в медсанбат. Там Кучину ампутировали ногу. Война для Ивана Тихоновича окончилась...

Бой на реке Айвиэксте под Мадоной был важной вехой в истории становления дивизиона. Все то, что знали, чему научились мы, по крупице собирая опыт войны за долгое время, здесь как бы вылилось в непреклонную стойкость и героизм солдат и офицеров, в умелые, расчетливые действия командиров, которые, искусно маневрируя огнем и колесами, нанесли противнику большой урон в живой силе и технике.

Действия батарей, взводов, орудийных расчетов, отдельных командиров и солдат мы тщательно изучали и подробно разбирали во всех подразделениях накануне форсирования Одера. Много внимания уделили и опыту второй батареи, которая успешно провела бой на берегу Балтийского моря, вблизи дачного поселка Клемпина.

Случилось это в последний день Померанской операции — 13 марта 1945 года. Противник, прижатый к морю, под покровом ночи и густого тумана подогнал к побережью несколько крупных военных транспортов и сухогрузных теплоходов. Под прикрытием двух крейсеров с длинной, уходившей в море песчаной косы началась эвакуация частей.

Встало солнце, рассеялся туман. Перед взором как на ладони предстала вся картина бегства гитлеровских войск. Несколько минут наша артиллерия молчала: может, артиллеристы сомневались, противник ли это, может, они были ошеломлены его наглостью.

Вторая батарея дивизиона, занявшая поздним вечером огневую позицию у самого берега, улеглась на отдых лишь под утро. Лейтенант Борис Шуйков, командовавший батареей вместо убывшего в медсанбат комбата Шевкунова, поднялся раньше других, пристально, с нескрываемым удивлением начал изучать в бинокль обстановку в стане врага. Прямо перед ним на косе растянулись длинные ангары. Между ними и берегом время от времени садились и взлетали к стоявшим на рейде крейсерам немецкие гидросамолеты.

Глаза Шуйкова разбегались от множества близких и таких заманчивых целей. Мой командный пункт располагался в полукилометре от батареи. Комбат тотчас доложил обстановку, и я разрешил ему открыть огонь, назначив определенный расход осколочных снарядов.

Подготовив данные и построив веер для стрельбы всей батареей, лейтенант Шуйков приступил к пристрелке сначала одним орудием. Снаряды ложились между гидро планами и ангарами — с перелетом. Конечно, опыта определения расстояния и подготовки данных по морским целям ни у кого из нас не было. Но, будучи офицером сообразительным, Шуйков сразу же догадался, в чем дело, и сократил прицел почти на двадцать делений. Следующий выстрел дал недолет. Комбат увеличил прицел на половину вилки и получил разрыв между двумя гидросамолетами.

— По самолетам, батареей, прицел... угломер... уровень... взрыватель осколочный, два снаряда, беглый огонь! — скомандовал Шуйков, переходя на поражение.

Но увы! Самолеты, как и прежде, остались невредимыми. Это озадачило лейтенанта, но он не растерялся. Изменив установки прицела и угломера для каждого орудия в отдельности, он развернул линию разрывов вокруг своей оси по часовой стрелке и расширил веер разрывов.

— Батарея, залпом, огонь!

Радости бойцов не было предела — один самолет вспыхнул как свеча и тут же взорвался. Второй гидроплан немедленно пошел на взлет и уже в нескольких метрах над водой был сбит прямым попаданием снаряда. Разумеется, такое поражение — чистая удача. Многие минометчики, например, иногда наблюдали прямые попадания мин в летящие самолеты противника: случайно скрещивались траектории их полета.

По всей косе высоко в небо поднялись смерчи из песка, грязи и металла — наша артиллерия начала интенсивный обстрел. Повсюду на воде появились частые всплески мин. Метрах в ста от позиции грянул мощный залп — заговорила батарея 100-мм противотанковых пушек. У крейсеров взметнулся веер бело-голубых, искрящихся на солнце фонтанов воды. И почти в ту же минуту крейсер ответил. Вверх полетели комья жирной земли, камни. Батарея соток дала несколько залпов подряд. На одном из крейсеров вспыхнул пожар, но вражеский корабль не прекратил огня.