В прекрасном и яростном мире (Машинист Мальцев) - [3]

В это время туманное облако красного света прошло по циферблатам приборов и потолку кабины. Я выглянул наружу.

Впереди, во тьме, близко или далеко - нельзя было установить, красная полоса света колебалась поперек нашего пути. Я не понимал, что это было, но понял, что надо делать.

- Александр Васильевич! - крикнул я и дал три гудка остановки.

Раздались взрывы петард под бандажами наших колес. Я бросился к Мальцеву; он обернул ко мне свое лицо и поглядел на меня пустыми покойными глазами. Стрелка на циферблате тахометра показывала скорость в шестьдесят километров.

- Мальцев! - закричал я. - Мы петарды давим! - и протянул руку к управлению.

- Прочь! - воскликнул Мальцев, и глаза его засияли, отражая свет тусклой лампы над тахометром.

Он мгновенно дал экстренное торможение и перевел реверс назад.

Меня прижало к котлу, я слышал, как выли бандажи колес, стругавшие рельсы.

- Мальцев! - сказал я. - Надо краны цилиндров открыть, машину сломаем.

- Не надо! Не сломаем! - ответил Мальцев.

Мы остановились. Я закачал инжектором воду в котел и выглянул наружу. Впереди нас, метрах в десяти, стоял на нашей линии паровоз, тендером в нашу сторону. На тендере находился человек; в руках у него была длинная кочерга, раскаленная на конце до красного цвета; ею и махал он, желая остановить курьерский поезд. Паровоз этот был толкачом товарного состава, остановившегося на перегоне.

Значит, пока я налаживал турбодинамо и не глядел вперед, мы прошли желтый светофор, а затем и красный и, вероятно, не один предупреждающий сигнал путевых обходчиков. Но отчего эти сигналы не заметил Мальцев?

- Костя! - позвал меня Александр Васильевич.

Я подошел к нему.

- Костя! Что там впереди нас?

Я объяснил ему.

- Костя... Дальше ты поведешь машину, я ослеп.

На другой день я привел обратный состав на свою станцию и сдал паровоз в депо, потому что у него на двух скатах слегка сместились бандажи. Доложив начальнику депо о происшествии, я повел Мальцева под руку к месту его жительства; сам Мальцев был в тяжком удручении и не пошел к начальнику депо.

Мы еще не дошли до того дома на заросшей травою улице, в котором жил Мальцев, как он попросил меня оставить его одного.

- Нельзя, - ответил я. - Вы, Александр Васильевич, слепой человек.

Он посмотрел на меня ясными, думающими глазами.

- Теперь я вижу, ступай домой... Я вижу все - вон жена вышла встретить меня.

У ворот дома, где жил Мальцев, действительно стояла в ожидании женщина, жена Александра Васильевича, и ее открытые черные волосы блестели на солнце.

- А у нее голова покрытая или безо всего? - спросил я.

- Без, - ответил Мальцев. - Кто слепой - ты или я?

- Ну, раз видишь, то смотри, - решил я и отошел от Мальцева.

3

Мальцева отдали под суд, и началось следствие. Меня вызвал следователь и спросил, что я думаю о происшествии с курьерским поездом. Я ответил, что думал, - что Мальцев не виноват.

- Он ослеп от близкого разряда, от удара молнии, - сказал я следователю. - Он был контужен, и нервы, которые управляют зрением, были у него повреждены... Я не знаю, как это нужно сказать точно.

- Я вас понимаю, - произнес следователь, - вы говорите точно. Это все возможно, но не достоверно. Ведь сам Мальцев показал, что он молнии не видел.

- А я ее видел, и смазчик ее тоже видел.

- Значит, молния ударила ближе к вам, чем к Мальцеву, - рассуждал следователь. - Почему же вы и смазчик не контужены, не ослепли, а машинист Мальцев получил контузию зрительных нервов и ослеп? Как вы думаете?

Я стал в тупик, а затем задумался.

- Молнию Мальцев увидеть не мог, - сказал я.

Следователь удивленно слушал меня.

- Он увидеть ее не мог. Он ослеп мгновенно - от удара электромагнитной волны, которая идет впереди света молнии. Свет молнии есть последствие разряда, а не причина молнии. Мальцев был уже слепой, когда молния засветилась, а слепой не мог увидеть света.

- Интересно, - улыбнулся следователь. - Я бы прекратил дело Мальцева, если бы он и сейчас был слепым. Но вы же знаете, теперь он видит так же, как мы с вами.

- Видит, - подтвердил я.

- Был ли он слепым, - продолжал следователь, - когда на огромной скорости вел курьерский поезд в хвост товарному поезду?

- Был, - подтвердил я.

Следователь внимательно посмотрел на меня.

- Почему же он не передал управление паровозом вам или, по крайней мере, не приказал вам остановить состав?

- Не знаю, - сказал я.

- Вот видите, - говорил следователь. - Взрослый сознательный человек управляет паровозом курьерского поезда, везет на верную гибель сотни людей, случайно избегает катастрофы, а потом оправдывается тем, что он был слеп. Что это такое?

- Но ведь он и сам бы погиб! - говорю я.

- Вероятно. Однако меня больше интересует жизнь сотен людей, чем жизнь одного человека. Может быть, у него были свои причины погибнуть.

- Не было, - сказал я.

Следователь стал равнодушен; он уже заскучал от меня, как от глупца.

- Вы все знаете, кроме главного, - в медленном размышлении сказал он. - Вы можете идти.

От следователя я пошел на квартиру Мальцева.

- Александр Васильевич, - сказал я ему, - почему вы не позвали меня на помощь, когда ослепли?