В постели с Президентом - [104]

— Бывает, на меня находит, — продолжил он объяснение. — Это что-то вроде инстинкта. Я знаю, где мне нужно быть… где происходит что-то сенсационное. Это как антенна такая у меня.

— Очень хорошо, — сказала она, скидывая туфли и становясь на колени возле него. Мысли Роджера плавали в тумане. Он обнаружил, что всерьез возбужден. Может, это любовь. Он подумал между делом — а есть ли закон, согласно которому жених обязан знать имя невесты? Она все еще была полностью одета, минус туфли, а он полностью голый, и это тоже возбуждало. Она быстро скинула жакет, рубашку и юбку, расстегнула лифчик, и несколькими спиралевидными движениями выскользнула из трусиков. Она оседлала его очень нежно, но очень, очень уверенно. В принципе, он был против того, чтобы нейлоновые чулки терлись об его бока, но в случае Русой Загадки все было новым и волнующим. Он вспомнил с удивлением, как думал некогда, что у ее кожи неприятных запах. Наоборот. Притягательный. Из горла у нее вылетела мелодичная высокая нота. Он провел рукой ей по животу и тронул сосок, все еще прикрытый расстегнутым лифчиком. Груди у нее были маленькие, едва заметные. Это не имело значения. Ничего не имело значения. Секс с редактором был в данный момент самым важным делом в мире, не потому, что с этим сопряжены были какие-то непосредственные выгоды для данного журналиста, но, скорее, потому, что был он, секс с редактором, самым…

Самым важным…

Самым важным делом…

Самым важным делом… во всем…неблагодарном… но радостном…огромном… бесконечном… сволочном… стонущем… великолепном… мире!

Возможно.

То, что происходило в Комаке — продолжало происходить. Почему бы не забыть о том, что там, в Комаке, что-то происходит?

Русая Загадка лежала, разнеженная, на нем. Волосы ее щекотали ему щеку. Он отодвинул волосы.

Герой. Он — герой.

Герой уснул.

Он проснулся несколько часов спустя и обнаружил, что Русая Загадка не оделась и не ушла домой. Вместо этого она готовила в кухне завтрак.

Он сонно выполз из постели, прошествовал к письменному столу и упал на стул.

— Доброе утро, — сказала она. — Тебя сегодня непрерывно в новостях показывают. Как ты любишь яйца? Глазунью? Бекон?

Он закрыл глаза. Снова их открыв, он включил компьютер, качнулся, пришел в сознание, и стал просматривать инентые новости. О статье Рики Гулда говорили все.

Он повертел головой, ища сигареты.

— Нельзя курить до завтрака, — сказала ему Русая Загадка, ставя дымящуюся тарелку перед ним. Она ускакала обратно в кухню и вернулась с апельсиновым соком и кофе. Сев напротив него, она принялась отковыривать куски от дыни и шумно и мокро их жевать.

— Я взяла на себя смелость забрать одно из твоих эссе для моего журнала, — сказала она.

— Каких эссе? — спросил он. Соображал он с трудом.

— Про эволюцию. Пойдет в набор, успею к следующему выпуску.

— Успеешь?

— Да. Не бойся, они пришлют тебе чек. Обычно ставка очень хорошая.

— Ладно.

Нужно было о чем-то ее спросить. Было бы неплохо узнать название журнала, в котором она работает, и заодно — как ее зовут. Может, он сумеет заглянуть ей в сумку, пока она моется в душе. Должно же у нее быть удостоверение. А готовить она не умеет совершенно.

Он залпом выпил сок и попробовал кофе. Существует только один способ испортить растворимый кофе, и способу этому нельзя научить — с этим рождаются. Русая Загадка с этим родилась.

— Мне нужно в офис, — сказал он.

— Я так и подумала, — сказала она, рассудительно кивая. — Ты бы мог попросить их о повышении зарплаты.

— Сколько людей должны одобрить эссе, прежде чем его пошлют в набор?

— Я среди них главное лицо.

— Ты главный редактор?

— В моем разделе — да.

— Ну, хорошо, — сказал Роджер. — Денег мне не одолжишь?

— Конечно. Сколько тебе нужно?

— Шучу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ТЕТ-А-ТЕТ

Четыре часа дня, и городок Комак выглядит пустынно, как обычно. Люди не выходят на прогулку в Лонг Айленде, это не принято. Вместо этого они выезжают на машинах. На половине улиц отсутствуют тротуары. Большинство домов — бежевые, зеленые или голубые.

Дом Гейл, цвета слоновой кости, выделялся среди остальных, как последний здоровый зуб во рту наркомана с большим стажем. Спортивного вида машина, набитая до отказа подростками, пронеслась мимо дома. Другая спортивного вида машина — стильный кабриолет, ведомый очень молодой, густо накрашеной женщиной, проследовал в противоположном направлении. Муж и жена, ссорясь, прокатили на небольшой скорости в белом Кадиллаке. Пожилая женщина за рулем Олдзмобила. Другая пожилая женщина в желтом Феррари.

Подъехал Лерой, скрипнув колесами. Накренившись, внедорожник взобрался, качнувшись, на въезд.

— Забыл взять у нее ключи, — сказал он.

Грэйс фыркнула презрительно.

— Что? — спросила Гвен, готовая помочь.

— Забыл попросить у тупой суки ключи от ее сарая.

Замок был смешной. Гибкая препьюбесцентная девочка могла бы легко открыть дверь ударом ноги. Раздражаясь все больше, Лерой провел некоторое время, пытаясь вломиться в дом не попортив замок, в то время как нервничающая Гвен и саркастическая Грэйс следили и задавали дурацкие вопросы.

— У, блеск, — сказала иронически Грэйс, входя.

— Прелесть, да? — поддержала ее Гвен.