В постели с Президентом - [101]

— О! Ты, стало быть, уже собрал материал. Ну и что. Есть и другие ежедневные газеты.

— Никто это не напечатает, — сказал Роджер.

— Почему же?

Роджер пожал плечами.

— Ты понятия не имеешь о таких вещах, а? Ладно, так и быть, скажу я тебе кое-что, парень. Видишь ли, есть некий алтарь, с помощью которого осуществляются корпорационные жертвоприношения.

* * *

— А где эта сука? — спросил Винс.

— Я не знаю, — сказал Люк, и стал плакать сильнее, давая всем понять, что сука виновата во всем, что произошло. Его восприятие, усиленное событиями и возможностью быть обвиненным и наказанным, помогло ему тут же понять, что «сука» — это Сильвия. При обычных обстоятельствах он не понял бы этого так быстро.

— Что значит — не знаю? Она внутри? — спросил Винс.

— Она уехала, — сказала Кимберли, сидя на траве.

— Когда?

Кимберли и Люк молчали.

— Когда она уехала? — спросил Винс.

Молчание.

— Когда уехала сука?

— Она давно уехала, — укоризненным тоном сказала Кимберли.

— Час назад? Три часа назад?

— Ну что ты такое говоришь, Винс, — сказал Джон. — Ну откуда им знать про часы?

— Они достаточно умные, — огрызнулся Винс.

— Конечно, — сказал Джон. — А только в их жизни нет пока что никаких «часов». Люк, Кимберли, — сказал он. — Когда дама уехала, было уже темно?

Молчание.

— Светло? Звезды на небе были, когда она уехала?

— Нет, — сказала Кимберли.

Люк подтвердил,

— Нет.

— Светило солнце?

— Нет.

— Не-а.

— Звезд не было, солнца тоже не было…

— Вчера было облачно весь день, — сказал Роджер Вудз.

— Ни [непеч. ] себе! — сказал Винс. — Когда вы пошли спать вчера вечером, ее здесь уже не было?

— Она сказала, что вернется, — протянул Люк и снова заплакал.

— Хорошо, хорошо. И что же случилось потом?

— Ничего.

— Что вы делали сегодня весь день?

— Смотрели телевизор.

— Почему горит дом?

— Люк его поджег, — сказала Кимберли.

— Неправда, — возразил Люк.

— Правда.

— Нет, неправда.

— Правда.

— Я просто играл.

— Да, и поджег дом.

— Я не хотел, — заревел Люк.

— Люк, заткнись, — сказал Винс. — Я говорил тебе, что со спичками играть нельзя.

— Я не играл со спичками.

— Он играл с пистолетом, — справедливо заметила Кимберли. Она очень любила справедливость.

— С каким еще пистолетом?

— В кухне. Ты стреляешь, и загорается огонь.

— Сигаретная зажигалка, — предположил Роджер Вудз.

— Для духовки, — сказал Джон. — Точно.

— Я ему говорила не играть с пистолетом, — объяснила Кимберли.

— Я не играл. Она врет.

— Я не вру, — сказала она. — Я никогда не вру.

— Ты всегда врешь, — сказал Люк. — Пошла [непеч.].

— Эй, — сказал Винс.

— Он играл с пистолетом, — настаивала Кимберли.

— Я не играл. Я только один раз его включил. Я хотел посмотреть, как он работает.

— В кухне? — спросил Винс.

— Что?

— Ты включил зажигалку в кухне?

— Нет.

— Где ты ее включил?

— В комнате, где большой стол.

— Он весь день играл с пистолетом, — сказала Кимберли, богиня справедливости.

— Я не знал, — сказал Люк.

— Книжная полка, — предположил Винс.

Люк не понял.

— Занавеска, — сказал Джон.

— Это я нечаянно, — сказал Люк. — Я не хотел.

— Ну хорошо, — сказал Винс. — Мне все равно, где эта сука. Как здесь ловят такси?

— Я могу вам вызвать такси, — сказал Рики с энтузиазмом. — Хотите?

— Конечно. Спасибо.

Рики вытащил мобильник и набрал номер.

— Ну хорошо, — сказал он, когда Винс, Джон, Роджер и дети залезли в машину. — Счастливого пути. Роджер, спасибо, мужик. Ищи статью в завтрашних газетах.

— Удачи, — скептически сказал Роджер.

Таксист резко взял с места и сделав несколько лихих поворотов, проследовал под стрелку, указывающую на въезд Тёрнпайка. Въезд оказался перекрыт — его чинили. Таксист выругался и дал задний ход.

— Помедленнее, — сказал Винс таксисту. — Я серьезно. У тебя в машине дети. Думай, что делаешь.

— Эй, Винс, — тихо сказал Джон. — Нельзя при детях унижать представителей сектора услуг. Дурной тон.

— Дети спят, — сказал Винс. — И вообще — дурацкая была затея их здесь прятать. Никто за ними не гнался, и за мной тоже.

— Ты уверен?

— Конечно уверен. Я перепугался, что-то вроде паранойи, а Гвен подыграла. Думаю, что ей просто нравятся приключения.

Отец Гвен знал то, чего не знал Винс. Документы были готовы, детей можно было отобрать у Винса в любой момент. В документах Винс классифицировался как человек, не заслуживающий доверия. Время от времени Джон нанимал специалистов, дабы избавиться от микрофонов, которые Гвен непрерывно сеяла по всему особняку. Ничего не помогало. Гвен знала о деле прав на детей и, очевидно, приняла собственные меры, возможно для того, чтобы угодить Винсу, в коего была влюблена. Джон решил не поднимать эту тему, даже ради того, чтобы защитить дочь. Вместо этого он повернулся к Роджеру.

— Как дела? — спросил он.

— Счастлив рапортовать, что все идет отлично, — сказал Роджер. — Всё и все в полном порядке. Прошу меня извинить, ребята, мне нужно некоторое время погрустить молча. Оставьте меня в покое.

И Джон и Винс удивились этой внезапной вспышке — спокойный, мягкий характер Роджера с ней не вязался.

Помолчав, Винс сказал:

— Слушай, Роджер, у меня к тебе есть дело.

— Ага, — сказал Роджер равнодушно.

— Я написал статью…

— О, вы написали статью, сэр? — саркастически переспросил Роджер.