В постели с незнакомцем - [13]

Солнце село, и свет померк. Свечи были заперты в шкафу вблизи кухни. Их выдавали скупо, очень экономно. Стоя у щели бойницы, Анна наблюдала за тем, что происходит во дворе. Вассалы ходили вдоль стен, охраняя замок, как они делали всегда.

У Анны появилось искушение тихонько спуститься вниз и вручить письмо в руки капитану, но это было сопряжено с большим риском. Филиппа держала всех в строгости и даже в страхе. Она могла оставить человека без помощи. Капитан может отнести письмо своей леди, а не хозяину. Поскольку граф слишком часто оставался при королевском дворе, многие из уорикширцев предпочитали не перечить Филиппе.

Отчаяние овладело Анной, когда она подняла накидку. Она находилась так близко к дорогим ей людям и в то же время была отдалена от них. Чувство одиночества выжало слезы из ее глаз, как она ни пыталась остаться сильной. Было очень темно, и Анна не стала сдерживать рыдания. Она закуталась поплотнее в накидку, потому что ночь становилась все холоднее, и незаметно заснула. Ей снился горящий камин в комнате Филиппы. Она пыталась приблизиться к нему, но ей не удавалось сдвинуться с места, и тело ее дрожало с такой силой, что стучало о каменную стену.

Она проснулась даже еще более усталой, чем до того, как заснула. Руки у нее болели от того, что она пыталась удержать края накидки у себя на груди. Тело оцепенело от лежания. Пальцы ног были ледяными. Двигаться было больно. Но оставаться неподвижной — еще больнее.

Первые лучи солнца легли на щели бойниц и просочились туда, где она лежала. Она поднялась и приподняла лицо, чтобы озябшими щеками ощутить тепло лучей.

— Едут всадники!

Анна широко раскрыла глаза, услышав долетевший снизу крик. Она бросилась к бойнице, окинула взглядом двор, однако ворота были еще заперты. За пределами наружной стены на расстоянии развевалось синее, с позолотой, знамя. Оно было небольшое и как бы плясало, потому что всадники двигались очень быстро. Капитан, одетый в одну рубашку, явно только что вставший с постели, поспешил подать лестницу и поднялся на верхнюю часть стены. Он стал в подзорную трубу рассматривать знамя.

— Вассалы Алькаона. Подавай сигнал к сбору.

Сержант зазвонил в большой колокол, прикрепленный к наружной каменной стене; Люди стали выбегать во двор, застегивая на ходу одежду и засовывая в ножны мечи. Знамя пока что находилось довольно далеко, потому что замок стоял на высоком холме.

Момент, встречи приближался.

Пусть Господь простит ее и даст ей возможность выжить.

— Поторопись!

Запыхавшаяся Мэри даже не стала подниматься на верхнюю ступеньку. Она просто отчаянно махнула Анне рукой, приглашая ее следовать в спальню Филиппы. УАнны ныло под ложечкой, ее душа словно проваливалась в преисподнюю при каждом шаге.

— Вот и ты. Я надеюсь, ночь помогла тебе улучшить твой настрой. — Филиппа была уже одета и выглядела непривычно взвинченной. — Ну и хорошо. Мы обо всем договорились. Мэри, захвати французский капор вместе с фатой.

Мэри взяла со стула французский капор. Поля его можно было опустить настолько низко, что уши будут полностью закрыты. Длинная фата свисала со спины до самой талии. Она была сделана из тончайшей шерсти и грела шею. Второй отрезок материи был пришит к переду капора. Он был из светлой хлопчатой ткани, привезенной из Индии.

Леди часто носят подобную вуаль, чтобы защитить наложенную косметику во время снегопада. Пудра на лице расползалась, когда снежинки таяли на коже.

Мэри надела капор на голову Анны, не обращая внимания на то, что края царапали щеки, после чего прикрепила фату, которая скрыла большую часть утреннего света.

— Замечательно. Это не позволит слугам нас узнать.

Мэри торжествующе улыбнулась, в то время как Анна сжала губы. По привычке она хотела было склонить голову, но замерла, не проделав привычного движения. Мэри нахмурилась, на ее лице появилось весьма недовольное выражение.

В дверь громко постучали.

— Спрячься, Мэри! Быстренько, голубушка!

Повернувшись, Мэри побежала по лестнице, которая вела к алькову. Филиппа улыбнулась ей в спину, в ее глазах светилось счастье. Выражение лица ее мгновенно изменилось, едва она взглянула на Анну.

— Ты должна хорошо помнить, о чем я говорила тебе. Как только ты забеременеешь, скажи этому шотландцу, что он должен тебя вернуть к твоей матери. Даже нецивилизованный шотландец не сможет отказать тебе в этом.

В дверь снова постучали.

— Войдите.

Появился капитан стражников, почтительно склонив голову перед Филиппой.

— Миледи, вас ожидает граф Алькаон во дворе.

— Мы готовы. — Филиппа схватила Анну за руку, пальцы леди впились в ее плоть. — В самом деле готовы.

На самом деле Анна не была и никогда не будет готова.

О Господи!

Анна оцепенела, бросив первый взгляд на людей, которые ее ожидали. Они были громадные. Они были гораздо крупнее тех мужчин, которых она знала по имени, если не считать двух или трех жителей деревни. Их фигуры были сбиты из мускулов. Взгляд Анны скользнул по бугристым рукавам и той части кожи, которая не была скрыта одеждой. Судя по всему, утренний холодок их не слишком беспокоил. Вообще весь их вид свидетельствовал об их цветущем здоровье. Несколько человек были в юбках-килтах, штаны были редкостью. Вместо рубашек на них были туники с широкими рукавами без манжет. Их куртки были сделаны из кожи и пристегивались лишь несколькими пуговицами на животе. Башмаки были зашнурованы до самых колен, на них были пуговицы из оленьих рогов. Не было никаких роскошных одеяний, каждый предмет их одежды был предназначен для повседневной носки. Исключение составляли юбки-килты, сделанные из длинных отрезов клетчатой материи, в которые были вплетены цветные ленты. Эти ленты были синего, желтого и оранжевого цвета. Через плечо был переброшен клетчатый плед. Материя удерживалась на плече с помощью пряжек-фибул. За спиной каждого висели тяжелые мечи.