В постели с наставником - [15]
То и дело она боролась с искушением поправить полотняный валик, который засунула себе в штаны на случай, если кто-нибудь взглянет на нее ниже пояса. К вечеру местечко между ног от непривычки зудело. Она уже примеривалась, как бы незаметно почесаться, как вдруг входная дверь в очередной раз распахнулась. На пороге стояли двое юношей.
Едва Дункан увидел их, с него мигом слетела вся важность. Первого юношу — того, что был повыше и покрупнее — он крепко стиснул в объятиях, а второго, коренастого коротышку, шутливо двинул кулаком в грудь, удивительным образом опять превратившись в того буйного варвара, которого она встретила на дороге. Эти юноши, очевидно, были не обычными постояльцами. Она воззрилась на них, уговаривая себя, что в ее интересе нет ревности.
Все трое, возбужденные встречей, заговорили, перебивая друг друга, на своем северном наречии. Она думала, что привыкла к говору Дункана, но из этой болтовни разобрала всего пару фраз на латыни.
— Идем в пивную, — сказал, наконец, Дункан. — Отпразднуем начало семестра, покуда педели не начали патрулировать улицы.
— Захвати гиттерн, — попросил его коротышка.
— Я принесу, — сказала Джейн.
Не дожидаясь разрешения, она умчалась в комнату Дункана, а когда вернулась, бережно прижимая к груди драгоценный инструмент, коротышка, рыжий и вихрастый, указал на нее:
— А это еще кто?
Дункан мельком оглянулся.
— Это Маленький Джон.
Она вздернула подбородок, и коротышка пожал ее протянутую руку. Как и Дункан, он не заметил, что под мужским платьем скрывается женщина.
— Генри из Уоркопа.
Второй — высокий, сутулый юноша с узким лицом и тонкими волосами — тоже поздоровался с нею:
— Джеффри из Карлайла. — И обратился к Дункану: — Ты что, открыл начальную школу?
Тот вздохнул.
— Долгая история. Хватит на пару кружек. — Не глядя, он протянул руку, и она, стараясь не коснуться его пальцев, передала ему инструмент. — Пошли. Мне не терпится послушать новости.
Вся троица направилась к выходу. Джейн кашлянула, и Дункан отозвался, не оборачиваясь:
— Ладно уж. Идем с нами.
Она бежала за ними, не отставая и не раскрывая рта, до самой пивной, где вся компания расселась за угловым столом.
Внимательно, словно на уроке, Джейн рассматривала друзей Дункана, которые, развалившись по лавкам и толкаясь локтями, отвоевывали себе пространство за столом. Она скосила глаза вниз. Все трое, включая Дункана, широко расставили ноги, как будто сидели в седле. Она тоже развела колени. Полотняный валик тут же соскользнул вниз и, неприлично выпирая, угнездился в ложбинке между ее ног. Она поспешно сжала колени и подняла глаза. Никто ничего не заметил.
Подперев голову кулаком, она села немного посвободнее, так что ее вторая рука оказалась совсем рядом с ладонью Дункана. Она несколько напряглась, но оставила ее на месте. Пусть в углу жмутся какие-нибудь трусливые девчонки.
Незаметно она сменила позу, положив ногу на ногу.
— Представляешь, этот недоумок обручился, — кивнул Генри на друга и между делом отвесил молоденькой служанке, которая принесла им выпивку, шлепок пониже спины.
Девушка метнула на него недобрый взгляд, который он, впрочем, не заметил, потом столкнулась глазами с Джейн, и та немедленно уставилась в свою кружку, притворившись, будто следит за танцем овсяных хлопьев, плававших в мутноватой золотистой жидкости.
— Даже не верится, — ответил Дункан. — Джеффри, я думал, ты пробудешь в университете, покуда не станешь ректором.
— Никак не уразумею, что такая девица, как Мэри, нашла в нем, — продолжал Генри.
Джейн моргнула и на всякий случай приготовилась нырнуть под стол, если завяжется драка.
Но Джеффри и не думал обижаться.
— Ты просто завидуешь, — засмеялся он. — На тебя-то девки не смотрят, пока ты им не заплатишь.
Ошарашенная, она увидела, как Генри в ответ только усмехнулся. Наедине друг с другом мужчины общались на каком-то неведомом языке, постичь который было труднее, чем разобрать их северный диалект. За оскорблением могло последовать что угодно — и удар, и улыбка. Все зависело от того, кто его произнес и с какой интонацией.
— И вообще, придержи язык, а то у парнишки сложится обо мне неверное представление.
— Из-за того, что ты, дурья башка, попался женщине на крючок?
Дункан покачал головой.
— Тебе повезло, Джеффри. Невеста из хорошей семьи и, как видно, почитает тебя. За это стоит выпить. — Он поднял кружку, приглашая друзей разделить тост.
Он впервые высказался о своем отношении к браку. Показалось ли ей, или в его голосе на самом деле промелькнула нотка зависти? Да нет, показалось, конечно. Ведь он добровольно поселился в этом мужском царстве и принес клятву преподавать.
— Она дождется тебя? — спросил Генри.
— Обещала ждать до весны, пока я не получу степень, — вздохнул Джеффри. — А там вернусь домой, женюсь и устроюсь клерком в Карлайле.
— Если Карлайл к тому времени еще будет существовать, — мрачно проронил Дункан.
Юноши переглянулись.
— Извини. Нам жаль, что с твоим отцом приключилась беда, — произнес Джеффри.
Что за беда? Он ни разу не упоминал о своем отце.
— Что с твоим отцом? — вырвалось у нее.
Все трое оглянулись на нее, и она пожалела, что встряла.
Придворную жизнь всегда сопровождали тайны, интриги, слухи. А иногда и парадоксы, как в судьбе герцога Ланкастера, получившего право на кастильский престол, который только предстоит отвоевать. Планы его сподвижника, храброго рыцаря сэра Гилберта Волфолда, тоже связаны с далекой жаркой Кастилией, а пока в родной Англии ему приказано жениться. Будущая супруга, леди Валери, не была счастлива в первом браке и считает, что так происходит у всех. Муж был с ней груб и жесток, тем не менее Валери жалеет, что у нее нет детей.
Шотландия, 1661 год. Александр. После смерти матери, умершей от наведения порчи, Александр Кинкейд посвятил свою жизнь борьбе со злом, пока в маленькой приграничной деревушке не столкнулся с женщиной, которая заставила его усомниться во всем, во что он до сих пор верил. Маргрет. Ее мать называли ведьмой, тогда как ее лишили рассудка пытки дознавателей. Среди приграничных холмов Маргрет Рейд нашла убежище, но когда туда явился охотник на ведьм, в опасности оказалась не только ее жизнь, но и ее сердце.
Джон, сын вождя приграничного клана Брансонов, спустя много лет вернулся домой, чтобы заставить свою семью подчиниться приказу короля и остановить кровную месть. Чтобы добиться цели, он должен склонить на свою сторону Кейт Гилнок, женщину из союзного клана, за которую его семья поклялась отомстить. Однако красавица, за воинственностью которой скрывается боль, отказывается ему уступать…
Сирота Доминика, выросшая в монастыре, собирается в паломничество, чтобы помолиться о выздоровлении своего умирающего господина, графа Редингтона. По возвращении она планирует принять постриг. Настоятельница монастыря и Ричард, брат графа, замыслили погубить Доминику. Они тайно подкупили наемного рыцаря Гаррена, присоединившегося к группе паломников, чтобы тот соблазнил девушку. Потеряв невинность, Доминика не сможет стать монахиней, а Ричарду ничто не помешает сделать ее своей любовницей. Спасти ее может перемена в сердце Гаррена, но того волнует только судьба графа, которому он многим обязан.
Англия, XIV век. Сесилия, графиня Лосфорд, питала ненависть к французам, обвиняя их в гибели отца, поэтому не одобряла роман принцессы Изабеллы, любимой дочери короля, с заложником английской короны. Стараясь предотвратить появление при дворе слухов, она заключает союз с другим французским заложником, Марком де Марселем – благородным шевалье, который давно понял, что для многих рыцарей честь не более чем громкое слово. Сесилия и Марк пытаются отдалить принцессу от французского герцога, но по иронии судьбы сами становятся близки.
Полагаете, желания сбываются только в сказках и принцы на дороге не валяются? Эдит думала так же, бредя по широкому тракту навстречу Англии и браку по расчету.«Уверена, найдется среди английских дворян романтичный дурачок, который поверит в мою слезливую историю и, не долго думая, обзаведется молодой очаровательной женой-француженкой. Скажете, цинично? Так ведь и жизнь не сказка о невинных девах и благородных рыцарях. Вот если судьба возьмет да и бросит к моим ногам принца, тогда я признаю, что ошибалась, но что-то мне подсказывает…Тут ветви густого придорожного кустарника подозрительно зашумели, и прямо передо мной в дорожную пыль вывалился потрепанный человек…».
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
В двенадцатый том собрания сочинений вошли два независимых романа и повесть, относящаяся к циклу «Аллан Квотермейн».
Это является продолжением моей первой книги «Драконы синего неба». Все пошло не по плану, и главная героиня очутилась в настоящем логове вампиров, да причем еще и с амнезией. Сможет ли она что то вспомнить и вернуться к своему суженому? Что же сможет помешать планам Женевьевы…
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .