В постели с дьяволом - [23]

— Да нет, все в порядке. Я не против.

— Не надо было мне лезть не в свое дело. — Она так искренне за меня переживала! — Пообещай мне только, что будешь осторожна, хорошо?

— Конечно.

Вскоре она ушла, но перед уходом написала на бумажке номер своего личного мобильного и оставила мне сто долларов. Я не хотела брать деньги, но она настояла. Она заявила, что это на случай, если произойдет что-то непредвиденное, если мне придется самостоятельно добираться домой, — страх, который, на мой взгляд, был беспочвенным и абсурдным.

Затем она ушла, и я наконец почувствовала облегчение. Я не торопилась уходить, заливая в себя кофе чашками, давая ей более чем достаточно времени на отъезд. Я не хотела наткнуться на нее в вестибюле, во избежание еще одной скомканной, неуклюжей встречи.

Я с досадной отчетливостью осознавала, что принимаю ужасное решение, что мне не следует этого делать, но остановиться не могла. Мне нужно было двигаться дальше, и я не могла объяснить своих мотивов или сойти с избранного пути.

Едва я встала из-за столика, как официантка принесла записку. Она была от Джордана с сообщением о том, что он прислал горничных собрать мои вещи и освободить номер и что я должна идти прямиком к нему. Я усмехнулась, довольная, что не придется тратить время на такие прозаические хлопоты и можно встретиться с ним прямо сейчас.

Я засунула записку в карман и поспешила к лифту. У меня на сегодняшний день были свои планы — рискованные, непристойные, возмутительные планы, которые не терпели отлагательств.

Он ждал меня — только я занесла руку, чтобы постучать, как он уже распахнул дверь. Я ворвалась и бросилась ему на шею, обнимая и осыпая поцелуями, словно мы не виделись много лет, словно мы были потерпевшими бедствие, которых вот-вот должны были спасти.

Мы лихорадочно срывали друг с друга одежду, затем повалились на кровать.

— Не надо было тебе звонить Пэм, — проворчала я. А он тем временем коленом раздвинул мои бедра и вошел в меня. Он принялся двигаться в размеренном темпе, который я так любила. Из моей груди вырывались только сдавленные стоны.

Мое тело было как одна незаживающая рана.

— Я не мог допустить, чтобы она сказала «нет». Ты не могла уехать вместе с ней.

— А я бы и не уехала. Я бы просто не смогла.

— Ты моя, Мэг.

— Да, Джордан. Я твоя.

— Пообещай, что никогда меня не бросишь.

— Нет, никогда. Клянусь.

Он улыбнулся. Его лицо было таким прекрасным, а выражение таким нежным и исполненным желания. Меня до сих пор поражало, как такой красивый мужчина мог так сильно ко мне прикипеть. Я не хотела никогда с ним разлучаться, и моя клятва обрела более глубокий смысл.

Я твердо решила всегда быть с ним рядом.

Мы ели, пили шампанское и занимались сексом четыре дня и четыре ночи напролет. Он никогда не уставал от меня, ему не нужен был отдых. Он был так чуток ко мне, так стремился доставить мне удовольствие, возносил меня к захватывающим вершинам страсти и расслабления. Меня словно заключили в капсулу гедонизма, в которой внешний мир перестал существовать, где было только возбуждение и все нарастающие степени удовольствия. Больше всего я хотела, чтобы эта сказка никогда не заканчивалась.

К утру понедельника, когда Джордану нужно было возвращаться в Портленд, я была где-то между радостным возбуждением и истощением. Отсутствие сна только придавало мне сил, либо мне это только казалось, и я просто перестала замечать свою усталость.

Цвета стали ярче, звуки громче, запахи сильнее. Жизнь проносилась в бешеном ритме, как у человека, сидящего на амфетаминах.

Я вышла из душа, и Джордан принялся вытирать меня полотенцем.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, — сказал он.

— Перееду.

— Ты должна расстаться со Стивом.

— Я знаю.

Бедный Стив. За все время, что меня не было, я оставила ему только одно сообщение на автоответчике, в котором рассказала, что якобы повстречала старую школьную подругу и решила еще ненадолго остаться с ней.

— Между вами все должно быть кончена сегодня же, — настойчиво повторил он. — Когда мы вернемся в Портленд, ты больше не сможешь туда приходить.

— Не буду.

— Мы заедем на твою старую квартиру и заберем вещи.

— Хорошо. А ты где живешь?

После целой недели, проведенной вместе, вопрос звучал по меньшей мере странно. Как я могла так бешено с ним трахаться и даже не сделать секундного перерыва, чтобы узнать, где он живет?

— У меня есть несколько домов, но большую часть времени я провожу в пентхаусе в центре Портленда. Но если тебе там не понравится, мы будем жить, где скажешь.

— Что мне взять с собой?

— Все или ничего. Сейчас можешь взять только самые необходимые вещи, а за остальными можем прислать позже.

Мне было стыдно сознаваться в том, насколько скудны мои пожитки, но все же я хотела иметь под рукой то, к чему привыкла.

— Я могу поехать за шмотками сегодня вечером. Они должны поместиться в багажник.

— И больше тебе ни за чем не придется возвращаться?

— Нет.

— Хорошо.

Больше обсуждать было нечего. Я отказывалась от всего: от нашей уютной квартиры, друзей и образа жизни, мужчины, которого, как мне казалось, я любила. Да и родители Стива всегда были добры ко мне. Они принимали меня как члена семьи, а поскольку собственной семьи у меня не было, их признание много для меня значило. После такого предательства они больше никогда не станут со мной разговаривать.