В порыве страсти - [35]

– Не знаю, – задумчиво ответила она. – Но ты расскажи.

Юноша уселся поудобнее и устремил свой взгляд вдаль, туда, где виднелись черные безжизненные деревья. На фоне сверкающего неба они казались рядами виселиц. Высоко в небе закричала невидимая птица, заплакала, как ребенок, ей вторила древняя бамбуковая труба: старик извлек из ее полого нутра каскад жалобных криков.

– Ты ведь знаешь, кури жили здесь много тысяч лет.

Это было утверждение, не вопрос, но Джина поспешила ответить.

– Я знаю, что с каждой новой находкой археологов дата сдвигается – сорок, пятьдесят, шестьдесят тысяч лет…

Она вздрогнула, на миг представила себе этот древний безлюдный мир.

– Да. – В глазах Тимбо читалось холодное осуждение, но оно относилось не к ней. – И они могли здесь жить, потому что рядом была вода – пока не пришли белые люди.

– Здесь? В Кёнигсхаусе?

– Да. – Мрачная улыбка тронула губы юноши. – Только называлось это место не так. До Иоганна.

Иоганн. Прапрадед Джона. Джина кивнула.

– Продолжай.

– Он пришел сюда, потому что здесь была вода, хорошая вода у Чертовой Скалы, и ее было много. Но он пришел, чтобы забрать землю себе, себе и своим сыновьям. Он пришел, чтобы основать Королевство. Для него вода была на вес золота, и он не собирался ею делиться.

Джина мало что знала о соплеменниках своей матери, но одно она усвоила твердо – у них не было понятий «твое» и «мое», они жили одной большой семьей, как в садах Эдема.

Снова зазвучал ровный голос Тимбо.

– Он захватил водопой, привел сюда свой скот и стал убивать кенгуру, чтобы они не мешали его коровам. И у людей не стало ни воды – кроме той, что они находили в маленьких лужицах, – ни еды, потому что не стало кенгуру. Наступил голод. Тогда старейшина увидел сон, и в этом сне Великий Дух Карора, который давным-давно, еще во времена Великого Царства Снов вышел из самого первого источника, сказал ему, что скот – это те же кенгуру, только они родились заново в новом обличье. Это те же кенгуру, на которых раньше охотились, духи кенгуру, которые вернулись в виде коров, чтобы люди не умерли с голоду. Так что воины могут их убивать, чтобы люди их ели.

– Ох, нет! – запротестовала девушка, ибо уже знала, что последует дальше.

– И вот молодые мужчины пошли и убили коров, ровно столько, сколько нужно, чтобы накормить стариков, женщин и детей. А Иоганн пришел со своими людьми, ружьями и хлыстами и убил воинов, а остальных загнал на Чертову Скалу умирать. – Тимбо помолчал. – Мы называем ее Чертовой Скалой, потому что старый черт убил всех мальчиков и девочек, чтобы изгнать племя с этой земли.

Рассказ, сопровождаемый стоном и плачем старинной трубы, приближался к своей кровавой развязке. Удары барабанов казались вздохами умирающих стариков, палочки постукивали, как мертвые детские косточки. Сердце Джины стучало в такт бесконечной мелодии; она отчетливо представляла себе, как людей сбрасывают со скалы, как матери прижимают к себе младенцев перед последним смертельным прыжком. Во взгляде Тимбо ей чудилась серо-коричневая вода, в которой плавают разлагающиеся трупы, темная земля, по которой стекают реки крови.

Господи, и как она могла подумать, что стоит ей сойти с трапа самолета и она сможет сродниться с этими людьми? Их разделяла глубокая пропасть, подобная той, в которой погибли предки этих людей; по одну сторону были «белые», по другую – «черные». А она как последняя дурочка мечтала, что своими силами сможет перебросить через эту пропасть мостик – при таком-то прошлом!

– Что, учительница, сама учишь историю?

Громкий насмешливый голос вывел Джину из размышлений. Она с трудом заставила себя улыбнуться.

– Здравствуй, Марк, – спокойно произнесла она.

Он был уже изрядно пьян, хотя до обеда было еще далеко. В каждой руке он держал по открытой банке пива и поочередно к ним прикладывался.

– Ист-рию, – торжественно повторил Марк, как будто высказал потрясающе умную мысль. Но тут его заплетающиеся, как язык, мысли приняли новый, опасный оборот.

– Ты пр-шла из дома? – вызывающе спросил он. – Вид-ла мою ж-ну?

Джина знала, что на подобные вопросы лучше не отвечать. Это был самый несчастливый брак во всем селении. Во время своего первого посещения Джина стала свидетельницей жуткой сцены: пьяный Марк избивал Элли за то, что она собиралась в господский дом на работу.

Однако если она оставалась в деревне, муж мог побить ее за то, что она не хочет работать – ее жалкий заработок был единственным средством их существования. Джина старалась обходить стороной этого старого, злобного, вечно пьяного мужчину, который наводил на нее ужас. Сегодня ей явно не повезло.

И столь же явно Марк напрашивался на скандал. Он стоял перед девушкой покачиваясь, в рваной майке и грязных шортах, от него разило пивом и немытым телом. Красные поросячьи глазки светились подозрительно – по такой жаре он слишком много выпил.

Только этого не хватало, ужаснулась Джина. Ни одной женщине не справиться с ним, особенно когда он пьян.

Марк заметил ее взгляд, и его раздражение выплеснулось наружу.

– Как ты смотришь на меня, сука? – завопил он. – Не смей задирать нос, ты никто и ничто, сука ублюдочная! Проваливай отсюда, катись в большой дом, там тебе самое место, пойди посмотри, что сделал с тобой твой большой папочка! Наконец-то отрезанный ломоть получил свою долю, получил то, что ему причитается!