В понедельник я убит... - [2]

Сначала от меня ушла любимая женщина. По самой банальнейшей причине: ей осточертели мои безобидные флирты на стороне. Я ее понимаю. При том количестве поклонниц, что были у меня, трудно поверить, что я сохранял своей Ульке-роднульке верность. Хотя, будь я проклят, за четыре года я ни разу не позволил себе переступить границы дозволенного. И продолжаю надеяться, что Ульянка еще вернется ко мне.

Потом мне дали по шапке на работе. Я зарвался. Полез в коррупционный скандал, связанный с близким родственником вице-губернатора, и погорел. На местном ТВ материал зарубили. Мне удалось переправить его в Москву, но и на федеральном телевидении репортаж не вышел. Мой московский приятель невнятно и смущенно пробубнил в трубку, что причина- политическая. Тень падала на вице-губернатора, а с ним и на самого губернатора. А тот на хорошем счету у федеральных властей. А дело — к выборам.

— В общем, ты понимаешь, старик… — пробормотал приятель напоследок, и бестактно положил трубку.

Я вообще понятливый, и на приятеля зла не держу. В конце концов, он всего-навсего журналюга, как и я. Все под Богом и редактором ходим. И с телевидения меня мягко и ненавязчиво вытеснили. Пару раз обвинили в том, что будто бы делаю заказные материалы, за деньги. То есть, использую служебное положение в личных и откровенно корыстных целях. Как будто все журналисты государственного ТВ не продаются властям за те же деньги? Только маленькие. Потом обвинили в нарушении распорядка рабочего дня. Дескать, слишком вольным стал. Это вообще бред, поскольку рабочий день не нормирован, и сколько часов я пашу в сутки и без выходных — не считает никто. Ну, и подкинули подметное письмо. Дескать, журналист такой то позволяет себе хамские выходки на репортажах, публикует фальсифицированные материалы, и вообще такому не место на телевидении. В общем, по просьбе трудящихся…

После чего мне предложили уйти по-хорошему, чтобы не пачкать трудовую. В газетах мне тоже оказалось не место. Тогда я забил болт на тридцать два на всех и вся, и два месяца наслаждался свободой и покоем. Благо, небольшие сбережения были. Водочки попил, утешения Ульянки выслушал, она тогда еще не совсем от меня ушла. А потом зарегистрировал частное предприятие, всего за каких то полгода получив лицензию. Для России, страны непознанных возможностей, это пустяк. И открыл собственное дело. А именно — независимое агентство журналистских расследований. И назвал его без затей, не особо морща ум в поисках оригинального названия: "АЖУР". Ни к чему оригинальничать. И без того офигенно оригинально, поскольку до меня такой бред в голову никому из журналистов не пришел. Во всяком случае, в нашей области. Я стал первым кретином, который рискнул завернуть такую шнягу, как любят тинэйджеры выражовываться.

Дела шли неважно, чего уж там. Были мелкие заказы. Типа мониторинга рынка сбыта, или заказные материалы из Москвы от небольших изданий. На жизнь худо-бедно хватало. Зато все по-честному. Теперь я работал на дядю, и дядя мне платил. Или тетя. И никто не может упрекнуть, что я гоню заказуху за бабки. К тому же бабками это не назовешь, разве что бабульки. Но… Я задыхался! Душа требовала настоящей работы, неподдельной и неподкупной. Когда она, душа то есть, горит, стонет, и плачет, а потом замирает усталая и удовлетворенная, как женщина после потрясающего оргазма с любимым мужчиной. Я хотел этого. Я жаждал. Я чувствовал, что долго такой болотной жизни не выдержу. И оно случилось.

Все началось со звона Генки Артюхова. Он позвонил как раз в один из тех моментов, когда я размышлял о смысле жизни, и своем месте на этой грешной земле. Сняв трубку, я лениво отозвался:

— Агентство "АЖУР", слушаю вас внимательно.

После паузы, видимо от неожиданности, Генка откликнулся:

— Алло? Простите, я, кажется…

— Туда ты попал, Гена. Не признал? Хотелось бы богатым быть.

Генка тут же радостно пропищал:

— Антоха, ты?! Слушай, такой солидный баритон, какое то агентство. Ты чем там бредишь? Где ты?

— Я в "АЖУРЕ", Гена. И это, к несчастью, не бред

— Так я рад, что ты в ажуре…

Протяжно вздохнув от его непонятливости, я перебил:

— Не в ажуре, Гена, а в "АЖУРЕ". Улавливаешь разницу? Хотя да, на слух это сложно. "АЖУР", Гена, это агентство журналистских расследований. Мое.

И, подумав, для весомости добавил:

— Собственное. Не слышал? Тогда совсем плохи мои дела, если такой проныра, как ты, не слышал о первом в области журналистском агентстве. За что я менеджеру по рекламе плачу? А потом плачу.

Гена на игру слов внимания не обратил, и сразу перешел к делу. Он вообще малый напористый. Случись, и родную маму уговорит себя любимого обратно родить:

— Ну, что за хрень с твоим "АЖУРом" после поговорим, а сейчас хочу тебе дело предложить. Мне тут подкинули халтурку, на заказ. Бабки приличные, а ты наверняка на мели. И у меня времени нет, завтра уезжаю в командировку, в Питер. Недели на три. Возьмешься? Ты же ас, тебе просто равных нет.

— Не льсти так грубо, — пробурчал я. — Коротко и конкретно. Детали после.

— Выполняю. Есть бизнесмен. Крупный. Очень крупный. Ты его знаешь. Багдасаров Карен Рубикович. Ему нужен заказной материал против конкурента. Да, да, я знаю… Ты говоришь правду, только правду и ничего кроме правды. Тебя не попросят писать непристойностей, и даже весь компромат уже подготовлен. Тебе нужно только лихо размазать конкурента Карена по стенке. Ну, проверишь пару фактов, для души. Пишешь телефон?