В понедельник дела не делаются - [50]

– Чего такое?

Старший опер Паша Комаров, коренастый, смуглый, со сросшимися на переносице бровями, ответил уклончиво:

– Да так, Сань, работаем…

А левой свободной рукой сделал понятный жест – потёр большой палец об указательный.

Кораблёв округлил глаза, вздёрнул подбородком и продолжил свой путь. Перед дверью туалета оглянулся ещё раз.

«Даже не поздоровался… Всё…»

Из кабинета заместителя прокурора напористо вырвался начальник РУБОПа. Вслед за ним увернулся от двери, влекомой тугой пружиной к косяку, офицер собственной безопасности областного УВД.

Его Проскурин возненавидел с первых секунд. Лощёного, в хорошем костюме, открыто торжествующего.

«Выслуживается… Поработал бы на земле годик… Своих чего не вязать, никакого риска… Ты с бандитами пообщайся, их посажай», – накручивал себя Проскурин.

Пыльным мешком по голове шарахнутый, он запамятовал совсем, что, ведя «дэтэпэшные» дела, ни разу за пять лет не пересёкся с бандитами.

– Пойдёмте, – поманил верзила Давыдов.

Задержанного завели в угловой кабинет, посадили в торце стола. Следователь прокуратуры, молодой румяный парень в джинсах и свитере, был из новых. Проскурин впервые его видел.

По всему, задачу молодому руководство поставило неожиданно, считанные минуты назад.

Было заметно, что хозяин кабинета мандражирует. Невыносимо долго он копался на подоконнике, искал нужные бланки.

Начали с обыска. «Рубоповцы» вывели на авансцену двоих рабочего вида мужичков – понятых; судя по дисциплинированности, из общественников. – Что у вас в папке? – спросил следователь, представившийся Василием Сергеевичем. – Эта папка принадлежит вам? Проскурин отрешённо кивнул: – Так точно. И протянул папку. Руки его подвели, сделали судорожное движение, папка хлёстко шмякнулась на стол. Получилось, будто задержанный швырнул её с вызовом – нате, суки, подавитесь. Следователь, заполнявший «шапку» протокола, взглянул недоумённо. Подле стола с лицом обличающего праведника возник офицер собственной безопасности. – Ведите себя подобающе, Проскурин. Умейте отвечать за свои поступки. Проскурин тяжело промолчал в ответ. Следователь расстегнул замочек папки и раскрыл её. В левом отделении на виду, – как сунул на улице наощупь, так и лежала, – вдвое сложенная стопочка сиреневых пятисотенных. На верхней банкноте царь Пётр – в треуголке, с тростью – воротил круглощёкую физиономию в сторону, не желая записываться в свидетели. – Это ваши деньги, Игорь Николаевич? – в качестве шпаргалки прокурорский следак использовал методичку по расследованию должностных преступлений. – Раз папка моя, выходит, и деньги мои. – Какая здесь сумма? – Не успел пересчитать. Судя по толщине – несколько тысяч. – От кого вы получили эти деньги? – От гражданина Бо… Боровкова… Произнеся в два приёма фамилию, Проскурин обхватил руками голову, в висках зазвенело невыносимо. «Вот кто гнида главная! Боровков! Насмерть задавил человека, убил, и меня сдал… Сам же, сам предложил деньги… Я его за язык не тянул… Не под дулом же пистолета… С ним как с порядочным!» – Игорь Николаевич! Игорь Николаевич! Проскурин встряхнулся, оказывается, к нему обращались.

– А? Что вы говорите?

– Я спрашиваю, за что вы получили эти деньги? В качестве чего? – следователь Максимов выговаривал слова, чётко артикулируя, у него было первое подобное дело, он старался.

– Н-не знаю, – Проскурин попытался придать лицу удивлённое выражение, вышло – жалкое.

– Может, хватит дурака валять? – долговязый Французов многоярусно навис над задержанным, ноздри у него побелели. – Не врубаешься, во что вляпался?!

– Я могу пригласить адвоката? – Проскурин обращался исключительно к следователю, «гестаповца» игнорировал.

– Да, конечно, это ваше право. С момента задержания в порядке статьи сто двадцать второй.

– Как раз к задержанию он и подъедет. Пока вы обыск оформляете, – Проскурин катнул пробный шар, дико надеясь, что интеллигентный юноша Василий Сергеевич в ответ возмутится: «Да что вы, Игорь Николаевич?! Какое задержание? Куда вы денетесь? Вам будет избрана подписка о невыезде».

Вместо этого следователь прокуратуры взялся за телефон.

– Кому позвонить? Конкретного адвоката назовёте?

– Да, конечно. Сизов Ростислав Андреевич. Два шестнадцать пятьдесят три наберите. Только бы застать его…

Максимов не отреагировал на озвученную фамилию. Она ему пока ничего не говорила. Зато заёрзал на стуле начальник РУБОПа.

Сизов как адвокат котировался высоко. Бывший военный прокурор дивизии, он года не дотянул до выслуги, ушёл по-плохому, затаив обиду на систему. Уголовный процесс знал великолепно, мастерски использовал лазейки законодательства. Проблемы зелёному следаку мог создать играючи.

«Просил ведь, чтобы Кораблёву дело отдали. Того на кривой козе не объедешь», – насупился Давыдов.

Адвокат оказался на рабочем месте. Выслушав Максимова, он попросил дать ему возможность переговорить с Проскуриным. Следователь услужливо протянул было трубку задержанному, но наткнувшись взглядом на протестующий жест начальника РУБОПа, возобновил диалог с Сизовым. Тому дело показалось перспективным, из тех, что укрепляют репутацию и ощутимо пополняют кошелёк.