В понедельник дела не делаются - [27]

В рейд по тылам противника двинули почти вовремя. Маштаков искренне подивился пунктуальности всех участвующих.

Андрейка Рязанцев уселся впереди, рядом с водителем «Пази-ка». Автобус был с механического завода.

– Помогают шефы, Юрий Анатольич? – спросил Миха у участкового Муравьева.

Майор отреагировал живо, подпрыгнул аж на сиденьи.

– Ага! Ты знаешь, за голову берутся. Опорный пункт отремонтировали. Дружину возродили.

– Если ли толк от дружины? – Маштаков, как большинство профессионалов, скептически относился к добровольным образованиям.

– Я тебе скажу, есть. Ты послушай, послушай, – горячился Муравьёв, хотя Миха и не пытался его перебивать. – Вот по вечерам подучётников обхожу, с собой двоих мужиков беру поздоровее. Трое – не один, согласен? И чуть чего их – в свидетели, в понятые. Ага. Женщины мне «отказные» материалы подшивают, описи пишут, планы работы на неделю.

Автобус тряхнуло на ухабе, на нос майору съехала фуражка, он замолчал. В жёлтом конусе дальнего света фар мелькнула длинная вывеска. «Рособщепит. Столовая №…»

– Приехали! – жизнерадостно воскликнул Рязанцев. – Вон, приткнись у торца пятиэтажки.

Дверь автобуса, заскрипев, сложилась в гармошку.

– Пошли, что ли? – Маштаков потрепал за плечо Калёнова.

Тот умудрился задремать по дороге. Судя по исходившему от него родному запаху, он наведался-таки в спорткомплекс «Темп». Играл ли он там в волейбол – вопрос… но вот пива попил – это точно.

– Чё холодно так?! – возмутился Калёнов, выйдя на улицу.

Оперативник с его зоны, оказавшийся стажёром по имени Серёга, держал в руке длинный китайский фонарик.

Участковый повёл их в детский садик.

– Там на веранде они на постоянку собираются. Пьют, курят, трахаются. Заведующая на меня начальству нажаловалась – ничего не делаю, ага. Ладно, говорит, бутылки каждое утро, так ещё гондоны детишки находят. Осторожно, мужики, тут яма…

Веранду нашли по приземистому чёрному силуэту и багровым точкам сигарет. Они то вспыхивали, то слабели, сообразно затяжкам.

– Посвети, – велел Калёнов.

Стажёр включил фонарик. Мутное прыгающее пятно вырвало из темноты кампанию. Человек шесть-семь пацанов и девчонок, которые сидели друг у дружки на коленях. На той же лавочке в углу обнаружилась ополовиненная пластмассовая «полторашка», стакан, поломанная буханка чёрного, яблоки.

– Спокойно, мы из милиции, – сказал Маштаков. – Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

– Какие документы, ты чё? – загораживаясь рукой от света, возмутился крепыш в надетой задом наперёд бейсболке.

– Удостоверяющие вашу личность.

Миха обглядывал насторожившуюся публику. Ему не понравился крайний парень в спортивных штанах с белыми лампасами. Парень шепнул что-то на ухо сидевшей у него на руках девчонке, и та сразу сползла на пол. Пацан подтянул к скамье ноги, проверил шнурки на кроссовках.

– Раз документов нету, будьте любезны в отдел, личности ваши будем устанавливать, – рассудительно объяснил майор Муравьёв.

Он лет пять работал старшим участковым на Восточке, его узнали.

– Юрий Анатольевич, – к перилам подошла белобрысая девчонка в короткой юбке, – что мы такого сделали? Кому мешаем?

– Ага, Назарова! Вспомнила, как меня по имени-отчеству величают. А на прошлой неделе, когда я вас один проведывал, куда вы меня послали? – участковый не скрывал радости от наклёвывавшегося торжества справедливости.

Невзирая на то, что размеры её можно было увидеть только в микроскоп.

Свет фонаря слабел, на глазах садилась батарея.

– Чего сделали?! – вмешался Маштаков. – А распитие спиртных напитков в общественном месте? Здесь же детишки гуляют.

Стажёр выключил фонарь. И сразу из угла, где сидел не понравившийся Михе парень, мелькнули белые лампасы.

– Держи его, Рома! – хрипло крикнул Маштаков.

И сам прыгнул туда. Но Калёнов уже завернул парню руку, высоко, до самого затылка.

– Ты чё дёргаешься, ублюдок! С тобой же, ара, по-хорошему.

По дороге до автобуса всё-таки один сбежал. Не тот, который в бейсболке козырьком назад, а третий, его Миха вообще не разглядел.

Задержанных изъявил желание покараулить Калёнов, но Маштаков рассудил, что не стоит его, поддатого, оставлять одного. Слишком рьяно он кинулся руки крутить. Вон как пацан пере-морщился, ругается сквозь зубы. Подруга ему плечо массирует.

Как пить дать, на жалобу нарвёмся. Отписаться-то отпишемся, злостное неповиновение сотруднику при исполнении и так далее, но опять лишние проблемы.

– Сергей пусть здесь побудет.

Миха забрал у стажёра фонарик.

Милиционеры пошли по улице. Маштаков остановился на углу, огляделся. Двадцать шестого августа на этом месте ограбили гражданина Филимонова. Тот даже не понял, откуда взялись грабители. «Как из-под земли!» Хотя и не слишком был пьян. У напарника случилась радость, сынок народился. «Две бутылки всего, товарищ капитан, на пятерых выпили. Ей-богу!»

Миха озирался. Откуда они могли выскочить как из-под земли? Пройти вдоль дома за кустами? А что, вполне. Но тогда им заблаговременно не видно, кто идёт. Вдруг – катит кодла покруче?

Через два дома от них горел фонарь, единственный на всю долгую Восточную улицу. Под ним в кругу неонового света был хорошо различим силуэт молодой женщины. Миха разглядел даже подробности – деловой костюм, сумка на плече, стрижка, открытая шея. Нерешительно потоптавшись под фонарём, женщина повернула и растворилась в темноте.