В полночном свете - [26]

Закрыв глаза, он попытался думать о чем-нибудь другом, а не об этих нежных губах, скользящих по его плоти. Не о языке, порхающему по его телу. Его сердце начало бешено колотиться. Он хотел, чтобы это мгновение длилось вечность.

И когда он почувствовал, как ее губы сомкнулись вокруг головки его члена, единственное, что он мог сделать, — застонать от наслаждения. Он открыл глаза, чтобы увидеть, как она взяла его еще глубже в рот. Это было самое невероятное зрелище в его жизни. Дразнящие движения ее языка, доставляющие ему неземное удовольствие.

Лета улыбнулась, почувствовав солоноватый вкус Айдана и исходящие от него волны удовольствия. Это было невероятно. И самым особенным среди всех его чувств, которые она ощущала, была боязнь разочаровать ее. И от того, что он даже волновался, сердце ее воспарило.

Его заботливость напомнила ей о том времени, когда она была такой же, как он. Когда ее чувства принадлежали ей, и она была хозяйкой своей жизни. Когда она была свободна в принятии своих решений. Она так по этому скучала…

Больше всего она тосковала по ощущению родственной близости с кем-то. С кем-то, кто считал бы ее жизненно важной частью себя. Кого бы она с нетерпением ждала, когда они в разлуке, зная, что кто-то там, вдалеке, скучает по ней и считает минуты до возвращения, когда они снова будут вместе. Ничто не сравнится с тем, чтобы жить и дышать ради улыбки того, кого ты любишь.

Айдан судорожно выдохнул, взяв ее лицо в ладони. Он хотел, чтобы это был простой, животный секс. Никаких обязательств, никаких обещаний. Ничего, кроме их обоюдного стремления удовлетворить свои биологические потребности.

И тем не менее, когда он наблюдал за тем, как она доставляет ему удовольствие, эта отвратительная, слабая часть его, которую он ненавидел, пробудилась. Это была часть его, жаждавшая найти женщину, которая не будет его обманывать. Единственную, кому он мог бы доверять, не опасаясь, что ему причинят боль или предадут. Единственного человека, который был бы на его стороне независимо ни от чего.

Другие люди имели это. Почему он не мог?

Потому что ты не заслужил этого…

Он не хотел в это верить. Видит Бог, после всего, что он пережил в своей жизни, он достоин чьей-нибудь верности. Чьей-нибудь любви.

— Ты когда-нибудь обманывала своего мужа, Лета? — Он поморщился, как только эти слова слетели с его губ.

Упоминание о муже, скорее всего, остудит огонь ее желания.

Но тем не менее, он должен был знать, заслуживает ли она доверия или, как Хизер, является лгуньей, продающей себя тому, кто предложит самую высокую цену.

Когда она отстранилась от него, ее глаза были полны боли.

— Нет. Никогда. Я любила только его, и пока он был жив, я даже не смотрела на других мужчин. В моем мире никогда не было никого другого, кроме него.

— Он был богом?

Она покачала головой, медленно вырисовывая пальчиком круги на его животе.

— Он был воином. Прекрасным человеком, чьи сны я когда-то посещала. Для солдата он обладал поразительной творческой фантазией, и его сны всегда были живыми, яркими и наполнены звуками. — Она сглотнула, как будто для нее было практически невозможно думать об этом. — И когда я увидела, с каким трепетом он в первый раз держал на руках нашу дочь… каждой своей клеточкой я полюбила его еще сильнее.

Живот Айдана напрягся. Вот чего он хотел. Кого-нибудь, кто бы так его любил.

— Он когда-нибудь обманывал тебя?

Ее глаза вспыхнули.

— Я убила бы его за это.

Айдан взял в ладони ее лицо и посмотрел в ее светящиеся глаза.

— Как ты думаешь, он когда-либо знал, каким счастливчиком он был?

— Я бы не назвала его счастливым. Из-за меня и попыток меня защитить, он был выпотрошен на полу как поросенок.

Айдан сочувствовал ее потере, но это не меняло того факта, что он убил бы за то, чтобы обладать тем, что она разделила со своим мужем.

— Я не знаю. Думаю, один день того, что ты описала, стоит того, чтобы быть выпотрошенным.

Лета была поражена и почувствовала, как от его слов ее глаза наполнились слезами.

— Ты не заслужил того, что с тобой случилось, Айдан.

— Заслужил ты страдания или нет — не имеет значения. Ты не должна была терять свою семью. И они определенно не должны были умирать из-за того, что Зевс оказался идиотом.

Единственная слеза скатилась по ее щеке, где она была остановлена его пальцем. Внутри нее возникло ощущение, которое она не чувствовала в течение столетий. Эмоциональная связь с кем-то другим. Он понял ее трагедию. Более того, он сочувствовал ей.

Желая избавить его от печали и подарить ему хотя бы одно ценное мгновение мира, она скользнула по его телу так, чтобы можно было глубоко его поцеловать.

У Айдана закружилась голова от яростной страсти ее поцелуя. Так его никто никогда не целовал. Поцелуй был требовательным и горячим, и своим жаром он возбуждал каждое нервное окончание тела Айдана. Все, чего он хотел, — это прикасаться к ней. Чувствовать ее.

Быть в ней.

Она прижала его ближе, затем опустила голову и начала дразнить языком его горло. Айдан зарычал от скользящих движений ее языка по его плоти. В голове не осталось ни одной мысли. Она была единственным, на чем он мог сосредоточиться, единственным, что он мог чувствовать. Ее прикосновения словно отпечатывались на его теле. И он позволил ей вырвать его из когтей прошлого, о котором он не хотел думать.