В полдень, на Белых прудах - [90]

Вот, все начинается по очередному кругу, подумалось Екатерине Михайловне. И вправду она не выдержит!

— И все-таки, вы что хотели, Иван Феоктистович?

— Мы ищем Серова, Екатерина Михайловна.

— Серова?

— Серова.

— Какого Серова?

— Обыкновенного. О котором шла речь в прокуратуре.

— А разве у вас мы про него говорили?

— Про кого же еще, Екатерина Михайловна?

— Про Спирина, Иван Феоктистович.

— Верно, и про Спирина. У вас память хорошая, Екатерина Михайловна.

— Спасибо, не жалуюсь.

— На что же жалуетесь?

— Иван Феоктистович!..

— Кхм, кхм!

— Простите.

— Вот так, Екатерина Михайловна! — Следователь оглянулся, подал какой-то знак одному из стоявших рядом. Тот быстро ушел. — Так вот, Екатерина Михайловна, — продолжил после этого следователь, — вы правы, мы тогда вспоминали с вами и Спирина, но нам нужен сегодня не он, а Серов.

— Какой Серов? Почему, Иван Феоктистович, вы ищете у меня Серова? У меня его просто нет и не может быть!

— А кто же у вас есть, Екатерина Михайловна? — очень даже спокойно, присуще работнику прокуратуры, и следователю в частности, уточнил Стрельцов.

Екатерина Михайловна на мгновение замешкалась:

— У меня? Кто?

— Да, у вас.

— Простите, Иван Феоктистович, но… я женщина, и у меня…

— Понимаю, понимаю, Екатерина Михайловна, однако у нас с вами работа, верно? Итак, кто у вас?

— С-серж, — дрожаще выдавила из себя Екатерина Михайловна.

Следователь задумался, однако тут же оживился:

— Ага, Серж. Машинист театральной сцены, так?

Вот так да! Екатерина Михайловна и дар речи потеряла.

— Екатерина Михайловна, — попросил ее следователь, — покажите нам вашего Сержа, нам любопытно взглянуть на него.

— Пожалуйста, — произнесла Екатерина Михайловна и уступила дорогу.

Следователь, а с ним и еще один человек прошли в квартиру.

— А где же ваш Серж? — поинтересовался вскоре Иван Феоктистович.

Екатерина Михайловна обошла все — Сержа не было.

— Он у вас был или вы на ходу придумали?

— Был.

— Где же теперь?

— Не знаю.

— Вы хотите, наверное, сказать: он был, но испарился, так?

— Иван Феоктистович! — окликнул вдруг следователя напарник и кивнул на открытое окно: — Посмотрите!..

Екатерина Михайловна ничего не понимала: где Серж? Что у нее ищут работники прокуратуры? Почему в ее комнате открыто окно — неужели Серж в него выпрыгнул?

— У вас был Серов! — заговорил снова следователь. Голос у него уже был жесткий.

— Какой Серов? Какой Серов?

— Тот самый, которого мы ищем!

— У меня был Серж, а Серова не было, — стояла на своем Екатерина Михайловна.

— Все верно: Серж и Серов — одно и то же лицо!

— Ка-ак?! А кто же тогда Спирин?

— Спирин… Спирин… А при чем тут Спирин? — спохватился недоумевающе следователь.

— Ну как же, Иван Феоктистович, мы же с вами и о Спирине говорили.

— Верно, говорили, но нам пока нужен Серов, то есть Серж, — разъяснил, наконец, следователь.

Тут, по всей видимости, дошло и до Екатерины Михайловны, и она извинительно на него посмотрела:

— Но я на самом деле не знаю, куда исчез Серж, убейте меня.

Следователь пораздумывал:

— Он далеко не мог уйти. — И без слов направился к двери.

Именно в этот миг Екатерина Михайловна и вспомнила, от кого и когда слышала фразу «Вошь на аркане!» — от Спирина Андрея Николаевича. Ах Андрей, Андрей, покачала она головой, точно мать, увидевшей проказы своего дитяти, действительно оказался всех мудрей!

Сделав два шага, Екатерина Михайловна беспомощно опустилась в кресло: что же ей делать теперь, бедной?

2

После обеда ей позвонили из прокуратуры прямо на работу, попросили срочно прийти. Она подошла к мастеру и объяснила: ее вызывает следователь. Но он пусть ничего такого не думает, если что, у нее есть отгул. Мастер отпустил.

На этот раз Иван Феоктистович был озабочен и потому приступил сразу к делу.

— Итак, Екатерина Михайловна, — начал он, — я вас слушаю.

Екатерина Михайловна чуть подрастерялась.

— А я наоборот собралась вас слушать, Иван Феоктистович, — проговорила она детским голосочком.

— Кхм, кхм.

— Извините. — Екатерина Михайловна собралась с мыслями. — Но, поверьте, Иван Феоктистович, не знаю, с чего начать. — Однако тут ей пришло в голову, о чем она вспомнила сразу, после их ухода. — Да, — снова заговорила Екатерина Михайловна, и рассказала все по порядку, сначала про то, как эти слова произнес на почте Спирин Андрей Николаевич, а затем и про историю с Сержем.

— Он так и сказал? — уточнил следователь.

— Да. Так и сказал.

Следователь помолчал.

— Та-ак, Екатерина Михайловна, ясно. — Он постучал по столу костяшками пальцев.

У Екатерины Михайловны и мурашки пробежали по телу — в кабинете неожиданно установилась какая-то неприятная тишина.

— Скажите, вы давно встречаетесь с Сержем? — задал очередной вопрос следователь.

— С Сержем? — Екатерина Михайловна покивала: давно, мол.

— С какого примерно времени?

— Ну, месяца три, кажется, — вспомнила Екатерина Михайловна.

— Три месяца — разве давно?

— Для меня — да.

— Что значит — для вас, Екатерина Михайловна?

— Я мужиков долго не терплю!

— Почему?

— Все они проходимцы и жулики. Они все одного добиваются: женского тела!

— Кхм, кхм.

Екатерина Михайловна подняла голову!

— А что я такого, Иван Феоктистович, сказала? У вас что, жены нет? Вы что же, со своей женой через стенку спите, да!