В полдень, на Белых прудах - [86]

— У вас падежа сейчас не должно быть, — заметила тетка Ульяна.

— А у нас, считайте, его и нет, — сообщила Зинуля. — До меня, сказывали, такое произошло, так и то теленочка бык забодал.

— Бык? Как же это случилось?

— Не знаю.

— Хорошо, где пастух был в то время или скотник, как его теперь называют?

— Скотник.

— Вот, где же был скотник, что до такого допустил?

Зинуля пожала плечами — это до нее произошло, ей рассказывали.

— А-а.

Тетка Ульяна подняла голову — мимо шла вдова Прокина, на ней были черный платок, черные чулки. Она поздоровалась.

— Бедная, — посочувствовала вслед той Зинуля.

Тетка Ульяна ничего не сказала, проводила лишь Прокину взглядом.

Зинуля снова оживилась:

— А верно сказывают, что Ванька ваш собирается в город переезжать? К Катьке Прокиной, да?

— С чего ты взяла? — удивленно посмотрела на нее тетка Ульяна.

— Отчего я? Люди говорят.

— А ты, Зинуля, меньше их слушай, люди могут такого наговорить, такого наговорить, на аршин не натянешь.

Девчонка виновато потупилась:

— Извините, Ульяна Викторовна.

— Чего там, — махнула та, — бывает. — Но сама задумалась — приходила же к ним Катерина, вызывала зачем-то племяша, а тот с ней куда-то прохаживался, в костюме новом причем. До чего договорились, к какому решению пришли? — вопросы эти тетку Ульяну все время беспокоили. Катька Прокина еще уведет из-под носа племяша, другая бы увела, тетка Ульяна рада бы радешенька, сколько же Ванюхе в холостых, пора обзавестись и семьей и детишками. Нет, не допустит она, чтоб племяш достался Катьке, Катька не заслуживает того. Довольно, она от него отреклась один раз, второго не будет, тетка Ульяна все сделает, чтобы поставить преграды.

Она этак покосилась на Зинулю:

— А чего это ты вдруг про моего Ивана заговорила, что он к Катьке Прокиной будто бы уезжать собирается, а? Скажи мне, на божью милость, ответь. Не ревновать, случаем, его вздумала, а?

— С-с-сморозили такое, Ульяна Викторовна. — Зинуля неожиданно и заикаться стала. — Я п-просто. Разговор на ферме слышала, девчата меж собой г-говорили.

Э-э, подумала тетка Ульяна, тут дело нечистое. Но больше не стала подчеркивать — ее напугало, что у Зинули начались заики. Не дай бог, все вернется!

Тетка Ульяна поменяла тему, заговорила о том, будто по Кирпилям прошел слух, что на место председателя сельсовета прочат Татьяну Меринову, которая в свое время уезжала в город, там закончила институт, вступила в партию, потом вернулась и вышла замуж за местного механика Жорку Малыгина; сейчас Меринова в школе завуч.

Зинуля слушала и согласно кивала.

— И тебе бы, — подытожила тетка Ульяна, — вот так: уехать, выучиться и вернуться в Кирпили ученой. Мужиками командовала бы.

— Не-ет, — сказала Зинуля серьезно, — я от отца никуда, он без меня пропадет.

— Не пропадет, — возразила тетка Ульяна. — Он в работе весь.

— Верно — в работе. А после каково ему?

— Ну что, у него никакого занятия?

— И все равно он без меня пропадет, — стояла на своем Зинуля.

Тетка Ульяна не стала больше спорить, тоже поддакнула:

— Эт точно, мужик без бабы, что прялка без колеса. Мужика обихаживать, как свое хозяйство держать. А он еще и твой отец, Зинуля.

— Да, да. Он у меня хороший. Он мне на день рождения красивое платье подарил.

— Красивое, красивое. Я видела его.

Зинуля вскоре ушла.

Тетка Ульяна, войдя в дом, принялась готовить себе и племяшу ужин. Прибежит сейчас, думала она о Ваньке, задыхаясь, тут же есть попросит, будто их там и не кормят. Надо будет поварихе выговор сделать, надоумить ее, дабы мужиков кормила получше, а то спасу нет, племяш после работы за горло, так голоден. Вот что значит физически потрудиться, требуется постоянное подкрепление сил — давай, давай и давай!

Она, кстати, очень довольна, что племяш перешел в колхоз. Она понимала, конечно, отчего тот хотел в совхоз, но от своих людей отворачиваться нельзя. Виноват, к примеру, не виноват, людям всегда нужно смотреть открыто в глаза, люди есть люди и, если ты честен, если порядочен, тебя они поймут и примут. Так, по крайней мере, понимала сама тетка Ульяна.

Однажды у нее был случай — ни за что ни про что ее обидели, но она не замкнулась, не отошла от людей, и тому была рада, в этом тоже необходимо проявить характер. Племяш, похоже, проявил его.

Днями тетка Ульяна увиделась с Кашириным, заговорила с ним:

«Ну что, Афанасий Львович, про моего Ваньку скажешь, плохое, хорошее ли, есть у тебя думка про него?»

«Дело покажет, Ульяна Викторовна, дело. Но худого пока о нем ничего, работать умеет, отношение с людьми добрые, а это главное».

«Понятно, Афанасий Львович. У меня все, спасибо за лестный отзыв».

Тут-то Каширин и подметь:

«Женить вам, Ульяна Викторовна, его надо. Холостяцкая жизнь — трясина, затягивает так, не вырваться потом из нее».

Тетка Ульяна в ответ безысходно показала головой:

«Коль бы замуж собралась, наверное, и то скорее мужа себе сыскала, нежели мой племяш невесту. От Бес! От Бес!»

Каширин улыбнулся:

«Ничего, ничего, Ульяна Викторовна, мы вот кирпичный завод соорудим — всем колхозом Ивану Ивановичу невесту искать начнем. Без невесты не оставим его».

Тут тетка Ульяна немного подыграла председателю: