В поисках заклятия - [33]

– Викарий видел его. Говорит, что тот невысокого роста.

Де Вулф раздраженно хмыкнул.

– Невысокий! Тоже мне описание. Да ты сам невысокий, черт побери, половина жителей города невысокого роста.

Томас сосредоточенно наморщил лоб.

– Он сказал что-то еще… Ах, да, у него странной формы нос.

Коронер застонал.

– Да и у тебя странной формы нос, глупец. Он у тебя, как носок туфли шерифа, длинный и острый! И это все, что можешь сказать?

– Я же его не видел, коронер! Всего две минуты беседы с торопившимся викарием, только и всего, – захныкал Томас.

Неохотно Джон признал, что его писарь сделал все, что было в его силах.

– Ладно, приложи все усилия, чтобы разузнать имя этого аббата, откуда он, где остановился– и, главное, зачем он в Эксетере.

На лице писаря появилось лукавое выражение.

– Я не смогу этого сделать, если буду в Илфракуме или Эпплдоре, коронер.

Де Вулф рассерженно сверкнул глазами.

– Хорошо. Ты все равно нас только задерживаешь на своем чертовом пони. Оставайся в городе и выуди всю информацию об этом человеке, какую только можно. Если будет что записать на твоих пергаментах о нашей завтрашней поездке, я продиктую по возвращении.

Просияв от радости, что его зад избежит нескольких дней наказания в седле, тщедушный бывший священник зашаркал прочь.

Несмотря на презрительное отношение Матильды к способностям служанки, Мэри приготовила знатный ужин из тех продуктов, которые еще можно было найти в конце долгой зимы. Пряные травы добавили аромата свинине с капустой и луком, а свежего хлеба с маслом и сыром и медовых коврижек вполне хватило бы, чтобы утолить аппетит любого мужчины. Застрять всему этому в горле не позволили обильные запасы вина, эля и сидра.

Большую часть ужина де Вулф просидел молча, слушая, как его жена лебезит перед красивым гостем и жеманничает с ним: француз вел себя столь же галантно, сколь Матильда глупо. Он потчевал ее рассказами о жизни во Франции, а та в ответ рассказывала о себе, сильно преувеличивая свое норманнское происхождение. Родившись в Девоншире и прожив большую часть жизни в Ревелстоуке и Тивертоне, она однажды провела пару месяцев у дальних родственников в Нормандии, откуда род де Ревеллей перебрался в Англию столетие назад. Именно в силу этого обстоятельства она объявила себя норманнкой в первом поколении, подкрепляя эту иллюзию презрением к саксам и особенно к кельтам. Для человека с проницательностью де Ридфора этот глупый обман был, без сомнений, очевиден, но он подыгрывал этому фарсу, что еще более разжигало страсть Матильды. И только когда все встали из-за стола и уселись вокруг камина, а Симон поднес еще вина, разговор повернул на более насущные темы.

– Еще не объявился твой друг из Франции? – прямо спросил коронер.

– Бернар де Бланшфор? Нет, по моим подсчетам, он должен был бы уже приехать, но погода так непредсказуема. Возможно, ему пришлось ожидать попутного ветра.

Разговор снова ушел в сторону, так как Матильда, у которой едва не перехватило дух от упоминания еще одного французского дворянина, попыталась вытащить из гостя побольше об ожидавшемся соплеменнике.

– Он такой же тамплиер, как и я, и сражался вместе со мной в Святой Земле. Затем вернулся примерно на год в общину возле своих исконных родовых имений у подножия Пиренеев, после чего его отослали в Париж, где он находился со мной в командорстве.

Широкое лицо Матильды озарилось восхищенной улыбкой.

– Уверена, что он такой же герой, как и вы, защищавший веру в Святой Земле.

Де Вулфу, репутация крестоносца которого была непревзойденной, показалось, что пора несколько остудить пыл взаимных восторгов разохотившейся парочки.

– Сегодня я услышал о еще одном госте из Франции. Похоже, Эксетер вдруг стал очень популярным.

Выражение лица Жильбера резко изменилось, и он испуганно посмотрел на Джона.

– Кто это был? Не тамплиер?

Де Вулф медленно покачал головой.

– Говорят, священник. Полагаю, что это аббат из Парижа. Он нанес короткий визит епископу, а затем продолжил путь.

Лицо француза побледнело. Чего бы он там не боялся, подумал коронер, это не фантазия, но мрачная действительность.

– Ты, должно быть, знаешь о нем кое-что еще, да? Как он выглядел?

Де Вулф медленно отпил вина из чаши. – Моя информация лишь из третьих рук – собственно, соборные сплетни. Мне рассказали лишь, что он маленького роста и у него какой-то необычный нос.

Джон осторожно поставил чашу на плоский подлокотник монашеского кресла.

– И мой писарь сказал, что он папский нунций, хотя не знаю точно, что это значит, – добавил коронер.

Де Ридфор вскочил, словно от укола кинжала, зацепив ногой длинную кочергу, звякнувшую об пол. Его худое лицо стало пепельным, а пальцы сжались в кулаки. Де Вулф, видевший его бесстрашно сражавшимся в самой гуще битвы в Палестине, был поражен ужасом, объявшим гостя от одного лишь упоминания о каком-то проехавшем через Эксетер священнике.

– Они выследили меня – это несомненно, – прошептал француз.

Матильда озабоченно посмотрела на своего нового кумира, почувствовав его тревогу.

– Кто этот священник, и почему он так сильно вас беспокоит, сударь?

Де Ридфор прошелся перед камином, затем плюхнулся на свой табурет.