В поисках Южной Земли - [10]

Кирос прямо спросил солдат, собираются ли они восставать против Менданьи, выполнявшего волю короля. Те ответили, что не хотят, но просят снять их с острова и вернуть в Перу или поселить на другом, богатом острове.

Кирос терпеливо объяснил солдатам невозможность выполнения их просьбы. Прежде всего надо еще раз попытаться найти «Санта-Исабель». Без этого судна трудно продолжать экспедицию. Возвращаться сейчас в Перу нельзя из-за неблагоприятных ветров, да и корабли в плохом состоянии и требуют ремонта. Так что надо пока оставаться на острове. Возвращение в Перу привело бы к их общей гибели.

Некоторые солдаты согласились с доводами Кироса, но большинство продолжало требовать немедленного ухода с острова и, если невозможно вернуться в Перу, то плыть в Манилу, в «христианскую землю», как они выразились. Кирос возразил, заметив, что Манила отнюдь не христианская земля, а так же как и остров, на котором они находились, населена язычниками. Христиане там, как и здесь, лишь небольшая группа колонистов и охранявшие их солдаты. Но озлобившиеся солдаты уже не слушали Кироса и кричали, что кто хочет — пусть остается, а они намерены уйти с острова. Некоторые солдаты обнажили шпаги, угрожая Киросу. Но Кирос мужественно ответил, что все сказанное им есть воля короля, и он не изменит ей даже под страхом смерти. Манрике выступил в защиту Кироса и не допустил расправы над ним. Он решил сам отправиться на флагманский корабль и оправдаться перед Менданьей.

Манрике явился на борт «Сан-Хиронимо» один и без оружия. Видя это, донна Исабель подговаривала мужа убить его, пригрозив, что если он откажется, она сама сделает это. Но Менданья не допустил убийства Манрике на борту судна.

Манрике, возвратившись в лагерь, рассказал солдатам, что был хорошо принят Менданьей и тот обещал рассмотреть их просьбу об уходе с острова.

Кирос, вернувшись на корабль, сообщил о всем происшедшем Менданье и попросил разрешения отправиться на следующий день за провизией, ибо запасы ее сильно истощились.

Кирос в сопровождении 20 солдат отправился на шлюпке к одной из ближайших деревень, но в ней не оказалось ни жителей, ни еды. Вернувшись ни с чем на берег, Кирос встретил Малопе с его людьми на двух каноэ и попросил его помочь. Малопе весьма охотно принялся за дело. Они побывали в нескольких деревнях, и вскоре шлюпка была нагружена доверху. Однако сопровождавшим Кироса этого показалось мало. Они просили разрешить им силой взять у аборигенов побольше провизии, а заодно и поубивать «этих собак-язычников» и сжечь их жилища. Кирос убеждал их, что шлюпка забита едой, полученной бесплатно благодаря доброй воле их друга Малопе, но те твердили, что прибыли сюда из Перу не для того, чтобы ублажать туземцев. Однако, подчиняясь приказу Кироса, они направились к «Сан-Хиронимо».

Когда Кирос поднялся на борт корабля, донна Исабель сообщила ему, что Менданье стало известно о том, что из лагеря ушел отряд солдат с целью убить Малопе. Менданья немедленно приказал солдатам вернуться, не причиняя никакого ущерба Малопе. Сообщение донны Исабель очень встревожило Кироса.

Ночью Менданья призвал к себе Кироса.

С большой таинственностью Менданья сообщил ему о своем намерении утром сойти на берег в сопровождении верных ему матросов. Все они будут вооружены. Он захватит с собой королевский штандарт для суда над полковником Манрике за преступления, о которых он объявит в специальной прокламации.

Утром Менданья, сопровождаемый капитаном галиота Фелипе Корсо и Киросом, отправился на берег. Его встретили дон Лоренсо с братьями и несколько матросов. Все пошли в лагерь. Когда Менданья и его спутники подошли к дому Манрике, полковник завтракал. Он вышел навстречу Менданье, приветствуя его. Менданья обнажил шпагу и воскликнул: «Да здравствует король! Смерть предателям!» Один из матросов схватил Манрике за ворот и дважды сильно ударил его, а Корсо вонзил в него нож. Полковник упал замертво...

Братья Баррето с несколькими людьми бросились расправляться с мятежными солдатами. Произошло бы сильное кровопролитие, если б не мужество Кироса, вставшего со шпагой на их пути. Но все-таки еще один человек был убит. Головы убитых выставили на всеобщее обозрение.

Когда прибыл викарий, все отправились в церковь на мессу. Закончив мессу, викарий призвал всех успокоиться и подчиняться приказам Менданьи. Но на паству обращение викария впечатления не произвело. Вернувшись с мессы, солдаты бросились делить имущество убитых.

Менданья распорядился сжечь тела убитых. К вечеру постепенно в лагере воцарилась тишина. Но ненадолго. Вскоре лагерь опять забурлил. Вернулся один из солдат, ушедший с отрядом прошлой ночью из лагеря, о чем говорила донна Исабель Киросу. Он сообщил, что Малопе застрелен, причем без всякого повода: когда солдаты вошли в дом Малопе и потребовали еду, тот немедленно дал им все, что у него было, но один из испанцев поднял мушкет и выстрелил. Малопе упал замертво. К нему подошел другой солдат, говоря, что никогда еще они не делали «столь славной вещи». «Это не человеческое, а дьявольское дело, — писал впоследствии Кирос. — Малопе держал страну в мире и давал нам еду... его доброта была бесконечна».