В поисках своего дома - [4]

Но мормонов вело к смерти глупое упрямство.

Солнце нещадно поливало крутые холмы жаркими волнами дрожащего воздуха. Редкие облачка плавились в густом сапфировом небе. Топот лошадей и скрип колёс давно стихли. Наступила мучительная тишина.

— Господи, дай им пройти через ниспосланные тобой испытания, — сложил руки на груди бледный Брэккет.

Они прождали целый день в густо заросшей низине. Бак то и дело выезжал куда-то, долго смотрел, слушал, затем молча сидел около колеса фургона.

Утром он разрешил двигаться дальше. Он знал, что даже провидение не спасло уехавших вперёд упрямцев.

Перебравшись через ручей, Бак дал знак фургонам остановиться. Брэккет осадил своего мула возле Эллисона.

— Что случилось?

Бак потянул носом. Казалось, он не вбирал запах, а ощупывал воздух всей кожей лица. Его глаза буравили пространство. Затем они вдвоём перебрались через хребет длинного пологого холма и сразу же обнаружили фургон, на который было совершено нападение. Метрах в ста от него они увидели тело старика. Во время атаки он, видимо, выпрыгнул и побежал для чего-то к первой повозке. Его застрелили в спину, а голову искрошили дубинками. Рядом валялся топор, взятый из фургона и покрытый кровью. Тело старика было утыкано стрелами. Бак спокойно спешился, нагнулся над землёй и внимательно осмотрел следы вокруг тела.

— Вы пока позовите остальных, — вспомнил он про оторопевшего Брэккета.

Он выдернул из трупа несколько стрел и изучил их. От наконечника к оперению тянулись по три волнистые линии. Бак бросил стрелы и направился к фургону. Вокруг валялись обрывки картонных коробок, куски искромсанной упряжи и белела на солнце рассыпанная мука. Возле колеса лежало тело юноши-калеки, который так яростно ругал Бака за чрезмерную осторожность. Окровавленная правая рука его крепко стиснула барабанный пистолет, но все патроны оказались на месте. Он не успел выстрелить. Индейцы напрасно ковыряли и резали его руку, пытаясь достать оружие. Спазм смерти оказалась сильнее их ножей. Парень был оскальпирован.

Бак обернулся на звук громыхающих повозок. Над хребтом появились качающиеся брезентовые покрытия.

— Много вам придётся пережить на этом свидании со смертью…

Около фургона он увидел возницу. Остаток волос на плешивой голове был сорван, уши отрезаны, в теле торчала добрая дюжина стрел. Рядом с ним растянулся бритоголовый ирландец. Его застрелили в лоб, сняли добротную куртку и рассекли сухожилия на обеих руках. Ружья нигде не было, но вокруг валялись гильзы, много гильз. Ирландец успел повоевать.

2

Оставшийся путь покрыли за четыре дня. Мормоны были укутаны в траурное молчание, которое давило на Бака больше бесконечных разговоров о священной книге мормонов. В их молчании жил чудовищный испуг. Они дышали страхом друг на друга, дышали на Бака. Он ощущал их состояние всем телом. Они оказались в положении косули в окружении охотников.

Сам Бак испытал подобный страх впервые, когда увидел, как индейцы принялись убивать его родителей в точно такой же жаркий и пыльный день. Это случилось десять лет назад. В тот день Бак должен был отметить своё пятнадцатилетие. Индейцы появились внезапно и, пуская стрелы и издавая пронзительные вопли, стремительно окружили караван переселенцев. В памяти мальчика надолго отпечатались окровавленные тела отца и матери с расколотыми черепами.

Высокий дикарь со страшным лицом, рассечённым двумя глубокими шрамами, забрал Бака с собой. Его звали Прыткий Койот. В течение тех нескольких дней, которые белый мальчик провёл в его хижине, дикарь почти не замечал своего пленника. Когда индеец садился есть, его жена ставила деревянную миску с едой и перед Баком. Вскоре Прыткий Койот отдал Бака другому индейцу. Бак не понимал речи дикарей и не мог спросить, почему его передавали из рук в руки, но он был рад очутиться подальше от человека, который хладнокровно и жестоко убил родителей на его глазах. Когда же он познал язык людей, среди которых очутился, он уже не вспоминал о дне своего пленения.

Новыми отцом Бака стал индеец по имени Жёлтая Птица. Он происходил из Оглалов, что означает Разрозненные, а его жена Лесное Лицо была родом из Сичангов, то есть Опалённые Бёдра. Оба племени входили в союз семи племён, известный как Лакоты.

Однажды Жёлтая Птица вошёл в палатку и сказал:

— Из похода против Вороньего Племени вернулся отряд Бурого Медведя; воины пригнали много лошадей. — Жёлтая Птица посмотрел на Бака и добавил: — Погиб Прыткий Койот.

— Я рад, — ответил Бак.

Это был единственный раз, когда в его присутствии было упомянуто имя человека, лишившего мальчика родной семьи. Но к тому времени Бак Эллисон уже освоился в обществе кочевников и считался полноправным членом племени. За его плечами было два похода в стойбища врагов, три уведённых лошади и одно прикосновение к врагу в бою, что считалось наивысшей воинской заслугой. Он быстро взрослел, ухаживал за девушками, принимал живое участие в общих праздниках и почти никогда не вспоминал о белых людях.

Однако через пять лет ему пришлось не только вспомнить о людях с белой кожей, но и столкнуться с ними в бою. Навещая вместе с Жёлтой Птицей родственников жены в деревне Маленького Грома, Бак попал под беспощадный огонь американских солдат. Ничего не ожидавшие индейцы бросились врассыпную, как перепуганные зверьки, гонимые животным инстинктом самосохранения. Но многие даже не успели проснуться и остались лежать в палатках, сражённые картечью. Солдаты налетели внезапно на лагерь, стреляя во всё живое на своём пути. Бак слышал позже, как многие кавалеристы утверждали, будто в ночной тьме и утреннем сумраке трудно отличить длинноволосого воина от индейской женщины. Но поверить не мог, ведь затоптанные тела грудных детишек никогда не были похожи на взрослых воинов…