В поисках любви - [124]

Эмма сложила бумаги и аккуратно разорвала их.

– Что ты делаешь?! – в ужасе вскричал он.

– Единственный документ, на который я соглашусь, – это тот, по которому земля становится нашей совместной собственностью, Сикандер. К нему должен быть приложен еще один, согласно которому мы все оставляем детям – Майклу и Виктории, а также нашим другим детям, которым еще предстоит родиться.

– Да, – тихо проговорил он. – Так будет лучше всего. Надо сразу же обо всем позаботиться. Заодно я изменю название нашего совместного владения: вместо Парадайз-Вью наша плантация будет отныне называться Уайлдвуд. Это название подходит ей гораздо больше, ты не находишь?

По щекам Эммы уже текли слезы.

– О да, Сикандер! Конечно, Уайлдвуд!

– Папа! Почему мисс Уайтфилд плачет? – раздался из-за двери детский голосок.

Эмма оглянулась и увидела две темноволосые головки и две пары наблюдательных черных глаз. Виктория вбежала в комнату первой.

– Не плачьте, мисс Уайтфилд! Пожалуйста, не плачьте! Это всего лишь гром. Чего тут бояться?

Эмма и Сикандер недоуменно переглянулись.

– Гром? – Эмма напрягла слух и услышала протяжный, низкий рокот. Она вскочила, заставив подняться Сикандера. – Действительно гром! Наконец-то начинаются дожди!

– Бежим смотреть! – Виктория схватила за руку Эмму, Майкл – отца.

Улыбаясь сквозь слезы, Эмма последовала за детьми на лестницу. Со стороны джунглей к дому приближалась стена дождя. Гром становился все громче, он уже заполнял все небо без остатка.

– Видишь? – радостно крикнул Сикандер. – Я же говорил, что дожди рано или поздно начнутся.

Первым дома достиг прохладный, освежающий ветерок, насыщенный запахом дождя. От этого восхитительного запаха Эмма почувствовала головокружение. Она запрокинула голову и засмеялась; никогда в жизни она не испытывала такого счастья, никогда еще ее не переполняла подобная радость, ощущение полноты бытия, опьянение жизнью и любовью.

Дети увлеченно отплясывали вокруг них. Сикандер обнял Эмму.

– Я люблю тебя, – сказал он. Она угадала смысл его слов по губам – таким оглушительным был прокатившийся по небу гром.

– И я, – ответила она ему одними губами.

В ту самую секунду, когда в них ударили первые дождевые струи, он впился в ее губы страстным поцелуем, которому не мог помешать никакой ливень. Эмме казалось, что она не мокнет под дождем, а сгорает в огне. Она прижалась к Сикандеру всем телом. Боже, как она истосковалась по нему! Дождь был благословением, пролившимся свыше, – прохладным, несущим свежесть, смывающим все прежние обиды, всю боль.

Сквозь влажный туман страсти, окутавший Эмму, пробилась одна-единственная мысль: чем еще заниматься в дождливый сезон, кроме страстной любви? Лично ей ничего другого не хотелось; судя по пылкости поцелуев, которыми ее осыпал Сикандер, он тоже не имел других желаний, кроме этого.

Да здравствует дождь! И пусть он никогда не прекращается!

Эпилог

Наступил день свадьбы. Эмма отдала предпочтение красному сари: индийские невесты по традиции одеваются в красное. Однако церемония бракосочетания намечалась британская: венчать новобрачных прибыл из самой Калькутты его преподобие Хорас Баррингтон. Вместе, с ним дальний путь проделала Рози с мужем Уильямом.

Сезон дождей завершился, и в Индии наступило лучшее время года. Благодаря этому гости без труда добрались до Уайлдвуда. Почти все они собрались в приемной: Рози и Уильям, Сайяджи Сингх, махараджа Гвалияра, набобзада Бхопала, Сантамани и, как ни странно, ее сын Хидерхан, принявший по настоянию матери приглашение Сикандера.

Никто из приглашенных не огорчил Эмму отказом. Впрочем, одно исключение все же было: она отправила приглашение Персивалю Гриффину, но ответа не получила. Он не только не прибыл, но и не прислал результатов своего расследования, хотя оно уже должно было быть завершено. Рози не смогла объяснить, чем вызвана задержка: она уже несколько месяцев не видела Гриффина и ничего о нем не слышала.

Женщины из зенаны Сикандера, взволнованные свадьбой и своим предстоящим переездом к Сантамани, помогали Эмме должным образом облачиться в сари, когда в комнату внезапно влетела Рози.

– Эмма, дорогая, тебе нужна моя помощь? – Разгладив складки на своем кремовом платье с кружевами, она воскликнула: – Ты великолепна! Вид, конечно, индийский, что несколько тревожит, но все равно очаровательный. Этот стиль тебе очень к лицу, хотя в Калькутте такой наряд вызвал бы скандал.

– Я не собираюсь носить сари в Калькутте. – Эмма улыбнулась подруге. Она была очень обрадована ее приездом, тем более что решение приехать далось Роэи нелегко. Она по-прежнему не одобряла союзы между индийцами и белыми. Тем не менее ей и ее мужу удалось, выбирая между предрассудками и дружбой, сделать выбор в пользу последней, за что Эмма была им бесконечно благодарна. Она готовила себя к роли отверженной, однако друзья приготовили ей радостный сюрприз.

– Я решила так одеться, чтобы сделать приятное Сикандеру, то есть Алексу. Он любит, когда я распускаю волосы и надеваю сари. Индийские одежды и впрямь очень женственны и изящны.

– Ты права. Странно, как я сама раньше этого не замечала. – Рози посмотрела на суетящихся вокруг Эммы женщин в восхитительных сари. – А Алекс не скупится на богатые одежды для своих служанок!