В поисках любви - [23]

Впрочем, в высшем свете не принято было демонстрировать подлинные чувства. Бот к Рону порхнула Джин — нарядная, в воздушном голубом платье. Молодой человек через силу улыбнулся, но все-таки заговорил с ней.

Генри Стерн сидел у окна, размышляя, как ни странно, о том же, что и Марианна. Ему не нравилась эта помолвка. Он внимательно наблюдал за Беатрис и неожиданно подумал, что лицо Марианны куда более выразительно.

«Когда ей исполнится восемнадцать? Ах да, Алан говорил, через три года… Свет будет очарован ею. Надеюсь, это не вскружит ей голову, — рассеянно думал он. — Что же делать с картиной? В Академии ее не приняли, и дело не только в сроках — приняли же в прошлом году „Крестителя“, а я отдал его почти в середине июня… Бедняга Рон…»

— Мистер Стерн, а художникам больше нравится, когда у женщин длинные волосы, правда? — небрежно спросила Марианна, подойдя к нему. — Это, наверное, красивее смотрится на холсте.

Генри пожал плечами, решив не показывать вида, что прочитал мысли девочки.

— Это зависит от типа лица. Вот, например, мисс Уэйн прекрасно выглядит с короткими волосами, потому что ее лицо решительно, энергично. Мисс Феррит, мне кажется, больше пошли бы локоны или пудреный парик, как в восемнадцатом веке…

Марианна посмотрела на жеманное личико Джин и кивнула.

— А мисс О'Тул очень к лицу распущенные волосы или узел низко на затылке, как она и носит, — вы, наверное, это заметили… Кстати, о вас я могу сказать то же самое…

— Генри! — к ним подошел сияющий Алан. — Я совсем забыл сказать… Помнишь наш разговор в начале мая? Мы говорили, что лет двадцать назад вышло несколько каталогов редких книг с рисунками Бердслея[3]? Ты еще сказал, что сами эти каталоги стали редкостью. Так вот, я посмотрел в дядиной библиотеке и нашел там один…

— А можно будет посмотреть? — сразу заинтересовался художник.

— Конечно. Да прямо сейчас и сходим, — Алан обернулся к подошедшей Беатрис: — Наверное, всем будет любопытно.

Несколько человек действительно выразили интерес и решили присоединиться к Алану и Стерну. Беатрис тоже захотела посмотреть на редкую книгу. Марианна с ужасом подумала о плачущей Морин и хотела пойти следом за ними, но ее остановила мать, которая воспользовалась случаем и сделала дочери замечание по поводу слишком долгой беседы с художником.

Глава 14

Когда в холле раздались голоса и смех, Кэти вздрогнула.

— Морин! — раздался голос Алана. — Пожалуйста, принесите фрукты!

Горничная встала, еще раз вытерла глаза и потянулась за подносом.

— Может быть, пойти мне? — спросила Кэти, хотя при одной мысли о том, что она увидит счастливые лица Алана и Беатрис, ее бросило в жар. К несчастью, в этот момент пришел точильщик, Дора, взяв кухонные ножи, вышла к нему и помочь им не могла.

Ирландка слабо улыбнулась:

— Спасибо. Не стоит. Я уже в порядке. А тебе туда идти не надо…

— Ты права…

Морин действительно немного успокоилась. Гости, казалось, ничего не заметили. Алан ушел наверх в библиотеку за каталогом, все остались внизу.

Следом за горничной в коридор вышел Шон, который беспокоился за нее. И Кэти не удержалась. Тихо, как тень, она следом за парнем прокралась по коридору к двери в комнату.

ЕЙ хотелось посмотреть на эту великосветскую красавицу, которую любит мистер Гордон — даже в мыслях она не решалась назвать его Аланом.

Громкий мелодичный смех. Девушка выглянула в приоткрытую дверь… Наверное, это и есть она — длинное узкое платье черно-серых тонов, разрез открывает стройные ноги, сигарета в длинном янтарном мундштуке в тонких холеных пальцах, яркий лак ногтей.

Беатрис сразу узнала наглую рыжую горничную. Генри Стерн поздоровался, разозлив ее еще больше. А эта девица, как нарочно, делала все невыносимо медленно! А чей это силуэт в приоткрытой двери? Конечно, это вторая нахалка — пришла посмотреть…

— Господа! — начала Беатрис звонко и весело. — Я вспомнила прелестный анекдот, который слышала на днях. Итак, одного ирландца спросили, почему эмигрировал его брат… — Она с удовольствием отметила, что горничная задержалась у камина, и продолжила: — Он ответил: «Сэр, его заставили…» — Девушке так хорошо удался ирландский акцент, что все улыбнулись. «Он был ныряльщиком, сэр, расчищал от камней дно гавани. И вот однажды под водой подплывает к нему страшное чудовище и спрашивает человеческим голосом: „Что это ты здесь забыл?“ Тот отвечает: „Камни, сэр, я собираю камни…“ — „Слушай, а не лучше ли будет, если ты уберешься отсюда, пока цел?“ — „Да, сэр, конечно, сэр…“ И он эмигрировал».

Алан появившийся в этот момент на лестнице с книгой, услышал внизу хохот. Но когда с каминной полки на пол со звоном грянуло фарфоровое блюдо, а рыжая горничная с громким плачем бросилась вон из комнаты, смех прекратился.

Генри Стерн поспешно встал и направился к двери, но у порога остановился:

— Мисс Уэйн, это было недостойно и непорядочно с вашей стороны… да и с нашей. Мне стыдно перед этой девушкой, — И он сердито вышел из комнаты, позабыв про ценный каталог.

— Нет, я пойду к ним! И скажу этой красотке все, что о ней думаю! — Шон метался по кухне, с яростью глядя на плачущую Морин.