В поисках красного - [3]

Ненавистный голос между тем продолжал вливаться ледяным холодом в уши.

— Вам отрубят десницу. Вы же правша Ваша Смелость?

— Да. — Мужчина приподнял свою правую руку, загремев при этом тяжелой цепью. — И эту ладонь ты пожимал не раз.

— Больше мне это делать не придется. — Обладатель змеиного голоса замолчал, что-то выжидая, и тихо сказал.

— Мне жаль Ваша Смелость. Поверьте, я сожалею о том наказании, что Вам предстоит еще вынести. Лучше бы простая казнь. Но Вы сами виноваты в случившемся. — В голосе красного плаща парадоксальным образом смешались сострадание и злорадство.

— Он возвращается Берт. Я чувствую, ощущаю его приближение. — Узник произнес эти слова негромко и нехотя, словно не веря, что они найдут какой-то эмоциональный отклик у его собеседника. Облаченная красный плащ фигура не ответила. Ободренный этим молчанием он продолжал.

— Именно поэтому все было и затеяно. Ты понимаешь, высокомерный слепец, почему мы решились на это? Новый Приход близок. Год, пять, десять, я не знаю когда, но уже скоро. А недавно, — мужчина на мгновенье замолчал, — мне стали сниться сны. Те самые. — Еще минуту назад слабый и сиплый голос уже гремел, отдаваясь в каждом углу тесной камеры.

— Я не верю Вам. — Тихий голос красного плаща тоже стал громким и пронзительным. — Не верю! Вы проклятый Триедиными заговорщик. Империя сильна и могущественна, а Вы и Ваши собратья принесли в нее смуту и раздоры. А сны?! Я не верил в них никогда, как и в Ваши нелепые предсказания повторного Прихода. Если бы не Ваша кровь… Красный плащ замолчал, будто собираясь с силами и продолжил говорить уже размеренно и глухо.

— Через три дня Вы Норбер Матрэл исчезните навсегда. — Голос вновь набрал силу, хлестая приподнявшегося узника окончательной бесповоротностью и казуальной гладкостью судебного приговора. — Навсегда! Вам отрубят по локоть правую руку, да не коснется она после этого меча. Вам, — безжалостно продолжал красный плащ, — отрубят четыре пальца на левой руке — и она не притронется ни к мечу, ни копью, ни другому дарованному человеку оружию. Вам выколют глаза, да не увидят они больше света. И, наконец, — голос на мгновение осекся, — Вас кастрируют, чтобы чресла Ваши более не смогли произвести подобного Вам. После экзекуции, Его Величие велел сопроводить Вас в удаленную обитель Ордена Милосердия, где Вам дадут пропитание и кров до конца Ваших дней. Мэтр Гарено проследит за всем. Лишь несколько человек будут знать об этом приговоре, для всех остальных Вы умрете, исчезните навсегда. Разумеется, в обители Ордена Вас будут содержать отдельно ото всех и никто и никогда…

Хриплый смех прервал речь красного плаща. — Наш император справедлив. Хвала ему и долгих лет жизни. И тебе дорогой племянник и твоему псу Гарено. Но пятно предательства не смыть. Ни тебе, ни тем кто, поклявшись мне в верности, меня же и предал. Ты и твоя матушка, — человек откинул со лба спутанные волосы, — предали своего Владыку. Своего Патрона!

— Нет! — Лицо красного плаща побагровело, глаза были готовы испепелить собеседника. — Нет! — Он вышел из-за спин стражников, заставив их тревожно зашевелиться. — Я защищал свою страну от опасного мятежа. И потому отдал в руки правосудия подлого предателя, замышлявшего государственный переворот и свержение законной власти. Вы называете меня клятвопреступником? — Едкий смех всколыхнул затянутую в лиловый бархат широкую грудь. — Моим вторым Патроном является император. И клятва, принесенная ему, для меня важнее той, что я когда-то произнес перед Вами. Его Величию я поклялся соблюдать закон и блюсти порядок в Торнии. И Триединые мне свидетели — нет для меня важнее данного обета. — Последние слова красный плащ почти прокричал. Однако тут же спохватившись, прикрыл глаза и продолжил говорить уже более спокойно. Гнев в голосе почти исчез и его тон казался даже печальным.

— Кровь Младшего всегда бурлила в Вас дорогой дядюшка. Она клокотала, рвалась наружу. Я могу понять Ваши метания, постоянное стремление к бурной деятельности. Кони Смелых застоялись в стойлах. После поражения под Мистаром элуры напрочь позабыли о Приграничье. Там почти тишь и гладь. — Он злорадно оскалился. — А тут еще с аэрсами отношения наладились. Об Ордене Темных все давно забыли. Вы же по-прежнему жаждали славы, подвигов и победных свершений. И когда обманулись в своих ожиданиях, то пожелали все это создать себе сами. Тщеславие и надменность — вот что Вас погубило. Конечно, Вы ни за что этого не признаете, как никогда не соглашались с тем, что претило Вашей гордыни. Поэтому всегда пропускали чужие советы мимо ушей. Даже те, что исходили от Ваших друзей, искренних и верных. Вы их просто не слушали, вовлекая в свои заговоры, оплетая пустыми мечтами, принуждая когда-то принесенной клятвой верности. И где они сейчас?

Мужчина вскинул потемневшие глаза. Его губы тряслись, силясь произнести какие-то слова. Но вместо них из напряженного горла вырывался лишь очередной хрип.

Красный плащ мельком взглянул в его сторону и безжалостно продолжал. Он окончательно забыл об осторожности, им двигало страстное желание высказаться, не оправдаться, но доказать сидевшему перед ним узнику свою бесспорную правоту.