В поисках красного - [16]

— У тебя два достоинства, — говорила её хозяйка, хмуро поглядывая на ширококостную неуклюжую фигуру. — Сиськи и уши. — И подумав, добавляла, — особенно последние.

Разумеется, уши у нее были самые обычные, и даже немного великоватые на её взгляд. Но она превосходно умела слушать. Переспавшие с ней раз клиенты нередко потом возвращались просто облегчить душу. А затем приходили снова и снова. Она терпеливо слушала их долгие рассказы про изменявших жен, неудачи в бизнесе или непутевых детишек. Послушно кивала и ласково гладила волосатые руки, когда пьяненькие торговцы пускали слезу. Ей было их жалко. Затюканные, не первой молодости мужчины, с приличным брюшком и намечавшейся подагрой, глухо сопевшие в ухо и постоянно спрашивавшие приятно ли ей. Алва, когда она пересказывала ей очередную услышанную историю, хихикала и называла её добродушкой. Но она жалела всех и Алву тоже — старше её на добрый десяток лет, циничную и злую наркоманку, постоянно бравшую деньги в долг и никогда их не отдававшую. Возможно, дело было в Даре. Однажды Вилма, старая, вечно брюзжащая шлюха на пенсии, выполнявшая у них обязанности кухарки проговорилась, что если бы она прошла Ритуал Обретения, то у неё точно обнаружили Дар Средней. Может быть и так. Но кто поведет малолетнюю рабу-проститутку в храм Триединых на Ритуал? Алва, которой она по секрету рассказала об этом, покосилась на проходившую мимо хозяйку и проскрипела охрипшим от постоянного курения дешевого дурмана голосом:

— А ты убеги и попроси в храме Триединых защиты.

Тейк тогда лишь испуганно замотала головой. Она из борделя то почти не выходила. Кроме того, ей в последнее время здорово везло. К ней давно уже ходил лишь один клиент, далеко не старый и почти красивый. Тейк подозревала, что он выкупил её контракт, но спрашивать о том не решалась. Он приходил каждую неделю, а порой и дважды и после полученного удовольствия, долго с ней разговаривал. Рассказывал что-то продолжительное и совершенно непонятное. А потом, закутавшись в плащ, уходил, оставляя на прощание двойной серебряник. И его она тоже жалела. Тем более, что за прошедшие три с половиной месяца этот Вилл перестал быть просто клиентом. Она всегда была влюбчивой, и как ей казалось, смогла увидеть что-то очень важное в душе этого усталого и вечно раздраженного человека. Выслушивать его бесконечные монологи, полные жалости к себе и нападок на окружающих уже стало для нее едва ли не потребностью. Она незаметно улыбнулась. Вот и сейчас неподвижно уставившись на задрапированные дешевыми тканевыми шпалерами стены, он негромко рассуждал:

— Но теперь всё. Увяз коготок у них. Увяз. А там вскоре и вся птичка окажется.

— Кто увяз? — Тейк никогда толком не вникала в содержание этих долгих ночных речей, но задавать вопросы было нужно. Клиенты это любили. — Кто там у тебя увяз Вилл? — ласково переспросила она.

Взгляд темно-голубых глаз рассеянно скользнул по её лицу, — Этот мерзавец и его папаша. Решили устроить заговор и попались. — Вилл почти никогда не называл имен, но про этих двух говорил постоянно. Имени мерзавца она не знала, а вот его отца звали как Младшего Владыку. — И мы с ними покончим. Уже навсегда. — Последнее слово он с наслаждением выдохнул и затих, закрыв глаза и тяжело дыша.

— Успокойся, дорогой. — Девушка нежно провела ногтями по полной, безволосой груди. — Если хочешь, можем снова чем-нибудь приятным заняться. Она погладила его вялый член.

— Нет, — Вилл раздраженно отбросил её руку. — Не хочу. Ты как моя жена. Та постоянно хочет забеременеть. А у меня уже был ребенок. Почти был. Я мог бы стать отцом, если бы не один подлый негодяй.

Тейк устало напряглась. Даже её терпение было не бесконечно. Эту историю она слышала неоднократно. И всякий раз, рассказывая ее, обычно бесстрастный Вилл выходил из себя и гневался как типичный красный. Однако сегодня он быстро успокоился.

— Мне постоянно твердят об одном. Тебе нужен наследник. Он тебе необходим, — губы мужчины упрямо сжались, — а я вот не хочу.

Тейк пугливо затаилась. Главное, что бы Вилл ни чего не заметил. У нее уже больше двух месяцев не идет кровь и, не переставая, тошнит. Особенно по утрам. Она постоянно пила ту травку, что готовила Вилма, но, кажется, не убереглась. Тейк зажмурилась.

— Ты меня не слушаешь, — равнодушные слова холодили сердце. — Это так?

— Что ты, — Тейк виновато улыбнулась. — Я тебя внимательно слушаю. Очень даже внимательно.

Она подозревала, что Вилл не простой торговец. Может быть даже из дворян. По крайней мере, о торговле он с ней ни разу не заговорил. Благородные господа, случалось, забредали в их квартал в поисках рискованных удовольствий. Но в таком случае, наследника ему должна родить законная жена. Тейк опустила голову, чтобы мужчина не заметил невольно покатившиеся по щекам соленые капли.

— Что с тобой? — жесткие пальцы взяли её за подбородок. — Ты плачешь? — В его голосе чувствовалось больше удивления, чем сочувствия.

— Да, — врать она умела плохо, а, разговаривая с Виллом, еще почему-то и не могла. — Я подумала о твоем ребенке.

Требовательный взгляд смягчился. — Ты хорошая девочка. Жаль, что вскоре нам придется расстаться. — Вилл присел на край кровати и начал неторопливо одеваться.