В поисках Эсмеральды - [7]

Но хотя перекошенный рот произносил слова сочувствия, ничего, его напоминающего, не было заметно ни в глазах хозяйки, ни в ее лице. Опалину стало неуютно, но просто так уйти он не мог.

— Мне нужна фотография вашего сына, — сказал он, обращаясь к Ярославцеву. — Для дознания. Какая-нибудь из последних… Я скоро ее верну.

— Нет, ну как вы можете подозревать… — начала Елена Константиновна, но посмотрела на лицо мужа, увидела, как он молча кивнул головой, и вышла из комнаты.

«А расклад-то в семье не такой, как говорила Маруся, — мелькнуло в голове у Опалина. — Не Елена командует, а муж дает ей командовать… И даже если она и впрямь ведет всю бухгалтерию, он наверняка после нее все проверяет…»

— Я должен извиниться, товарищ, — сказал Вадим Андреевич, улыбаясь приятнейшей улыбкой. — У нас очень дружная семья, просто это маленькое недоразумение выбило мою супругу из колеи…

— Это брак-то — недоразумение? — не удержался Опалин.

— Ну, как говорится, брак браку рознь, — по тону хозяина гость понял, что сейчас грядет одна из шуток, о которых говорила Маруся. — Бывает, знаете ли, брак, который можно исправить…

Хозяин блестел очками, всем существом источал любезность и словно забыл о том, что здесь же, в нескольких шагах, сидит его сын, которому все эти разговоры должны быть крайне неприятны. Кока молчал и тупо смотрел в стену.

Ванечка забрал фотографию, которую принесла хозяйка дома, и вместе с Марусей двинулся к выходу. Горничная, материализовавшаяся из ниоткуда, уже ждала их в коридоре.

— И часто у них такое? — не утерпел Опалин, кивком головы указывая на дверь, за которой остались хозяева.

— Бывает, — почему-то шепотом ответила девушка, хотя их и так никто не мог слышать, — но такой скандал — в первый раз!

Белый кот высунулся в коридор, зевнул, показав розовый язычок и весьма острые белые клыки, и проводил гостей внимательным взглядом.

4

— Нет, ну ты мне скажи, — горячилась Маруся, — ну как можно так жить?

Человек ненаблюдательный частенько бывает не на шутку поражен, когда ему открывается истинное положение вещей. Отношения, царящие в семействе Ярославцевых, изумили Марусю, и теперь ее распирало от сочувствия к Коке — даже несмотря на то, что он отозвался о ней не слишком лицеприятно. Опалин же поймал себя на мысли, что судьба нэпманского сынка, жившего на всем готовом, ему в высшей степени безразлична. У него самого не было родителей, которые всем его обеспечивали. Никто не вел его по жизни за ручку и никто не собирался подстилать соломку, если он упадет. Ванечка мог полагаться только на самого себя и отчасти — на товарищей по работе. Работа, в сущности, была единственным в жизни, что держало его на поверхности. Без нее он бы скатился до положения беспризорника (из тех беспризорников, что ходят с финскими ножами и сбиваются в банды), а то и попросту преступника. А Опалин уже успел уяснить, что как только ты переходишь на другую сторону закона, пути назад уже нет, и никакие слезливые истории о перековавшихся уголовниках, мелькавшие в советской прессе, не могли убедить его в обратном.

— Как, как — да хорошо он живет, — хмуро ответил он на слова Маруси. — Квартира, вишь, у них отдельная, горничная двери открывает! А тебя даже из комнаты выставили!

Тут Маруся вспомнила, что и впрямь осталась без своего угла, и закручинилась.

— Что же делать? Делать-то что? — несколько раз повторила она. И так как Опалин не отвечал, бросилась в другую крайность — вновь стала подозревать Коку в том, что он каким-то боком причастен к случившемуся с нею.

— Мало ли что он говорил, — тараторила Маруся, преданно заглядывая в глаза спутнику, — «Эсмеральду» курит? Курит! В Москву ездил? Ездил! А ты слышал, как он меня обозвал? — всполошилась она. — Корова я, значит! Мог он, мог подложить мне свинью…

Опалин остановился.

— У тебя враги есть? — рубанул он сплеча.

— Какие враги? — изумилась Маруся.

— Обыкновенные. Есть?

— Да вроде нет, — ответила королева шляп.

После чего бойко принялась перечислять всех соседей, с которыми когда-либо ссорилась, заказчиц, которые сами не знают, что им идет, и пытаются ее учить, и какого-то Прохора, который воспылал к ней страстью, узнав, что она живет одна, но был послан в известном направлении сразу же после того, как стало ясно, что подлец пьет горькую. Опалин шагал рядом со своей собеседницей и мучительно пытался вычленить из ее словесного потока хоть что-то полезное.

— Я против водки ничего не имею, — объявила Маруся в приливе вдохновения, — ты пей, если очень надо, но знай меру. А если человек не знает меры…

— Этот Прохор, о котором ты говоришь, знаком с Брындиной? — прервал ее Опалин.

— Нет. — Маруся мотнула головой так, что какую-то долю мгновения казалось, что бант с ее шляпки оторвется и улетит, как бабочка.

— А по описанию он похож на того, кто пришел в ЗАГС со свидетельством?

Выяснилось, что Прохор ни единой чертой не соответствует описанию, начиная с того, что ему под сорок, но из-за пьянства он выглядит еще старше. Да и «Эсмеральда» ему точно не по карману.

— Сколько денег на все это уходит — страсть! — вдохнула модистка. — И табак, и выпивка в копеечку влетают, между прочим. А вот если не пить и не курить, то за несколько лет можно хорошие деньги сэкономить.