В поисках Эдема - [34]

Мелисандра подошла к Жозуэ, чтобы посмотреть фотографии. Рафаэль облокотился об угол шкафа. Он наблюдал за ними, делая вид, что увлечен книгами. Мелисандра подолгу держала фотографии в руках, словно вглядываясь в неизвестную планету. О чем она думает, спросил себя Рафаэль, когда смотрит на снимки семей, собак, толстых младенцев, ползающих на четвереньках, парочек, позирующих на фоне необъятного соснового бора, женщины, пересекающей улицу Нью-Йорка. Он наклонился и провел пальцами по мятым, выцветшим фотокарточкам с оборванными уголками — некоторые из них были совсем старыми.

Никто из людей на фотографиях и не подозревал, что делит самое сокровенное — свои свадьбы, именины, отпуска — с этими юными обитателями помоек. Рафаэль почувствовал досаду: абсурдна библиотека с книгами, которые никто не читал, и абсурдна идея с хранением этих старых фотографий. Абсурдно, но красиво и как-то приятно грустно.

Они еще какое-то время пребывали в тишине, пока Жозуэ не сказал, что пора уже встретиться с Энграсией. В одиннадцать открывается рынок, и потом уже никто не сможет уделить гостям внимание.

Глава 19

Жозуэ шел быстро. Рафаэль и Мелисандра догнали его у противоположного крыла здания, где проживала Энграсия. Нагромождения предметов постепенно становились все меньше. Здесь находились вещи, прошедшие самый строгий отбор. Целый ряд затейливых канделябров был закреплен на стене; мебель, почти без видимых повреждений, размещалась вдоль стены и между колонками. На длинной полке виднелись часы, украшения, бутылки, вазы, портреты в позолоченных рамках, декоративные подушки, статуэтки, изображающие Будду, балерин, львов, а также репродукции картин с морскими и осенними пейзажами. Мелисандра не успевала переводить глаза с одного предмета на другой. Трудно будет описать все это, подумала она, останавливаясь, чтобы мысленно составить письмо для дедушки.

Стоя в дверях, Рафаэль заметил, как сверкнула рука Морриса. Через какое-то время они пересеклись на пороге аудитории, оборудованной под офис.

— Вот и они! — во весь голос воскликнула Энграсия, с ног до головы изучая гостей любопытным взглядом.

Женщина поднялась и, забавляясь, наблюдала за произведенным эффектом.

«Сестра Гулливера в стране лилипутов», — подумал Рафаэль, поднимая голову, чтобы улыбнуться великанше, которая, стоя за письменным столом, протягивала ему свою длинную руку.

— А тебя я знаю, — сказала Энграсия, обращаясь к Мелисандре. — Хотя мы никогда и не виделись.

Она пригласила их войти в свою гостиную. Это было нечто среднее между будуаром, жилищем бедуина в пустыне и дворцом халифа из «Тысячи и одной ночи». Там стояли стулья, обитые штофной полинявшей тканью, диваны, кресла, бронзовые столы с массивными ножками, настольные лампы со шляпками «Тиффани» и в стиле арт-деко, светящиеся руки, позолоченные подсвечники, хрустальная люстра на потолке. В центре комнаты размещалась кровать с бронзовыми столбами и балдахином, с которого свисали тканевые полотна с изображениями арабесок. Повсюду горшки с растениями. Среди всей этой мебели расхаживал внушительных размеров попугай.

Энграсия прилегла на софу.

— Эта комната — просто фантастика! — воскликнула Мелисандра.

— Жить в подобном месте, безусловно, мерзко, — сказала радостно Энграсия. — Но нужно уметь приспосабливаться, создать себе такие условия, чтобы всегда можно было от этого абстрагироваться.

Энграсия твердо стояла на ногах и, как практичный человек, мало значения придавала торжественности. Мелисандра подумала, что, скорее всего, ее окружал не ореол одиночества. Скорее всего, не давала покоя какая-то старая боль, которую она держала в себе, потому что не была меланхоликом и не любила привлекать к себе внимание. Великанша от души смеялась, была приветлива и щедра. Через какое-то время они с Рафаэлем уже беседовали с Энграсией, словно старьте знакомьте. Хозяйка предложила гостям фруктовые соки, хлеб, печенье, огромный вкусный инжир.

— Чтобы понять, что происходит в Синерии и за ее пределами, вам понадобится провести со мной несколько дней, — сказала она. — Вы не можете отправиться в путь ни с чем. Для того чтобы попасть в Васлалу, нужно уметь разгадывать загадки. Это моя теория. Конечно, мне нечем подкрепить свои доводы. Я никогда не бывала в Васлале и даже не пыталась туда попасть. Но, в любом случае, я, как и все жители Фагуаса, думала о том, как именно я бы это сделала. Люди годы проводили, рисуя в своем воображении эти экспедиции, — рассуждала великанша. — Этот способ времяпрепровождения передавался в наследство от отцов к детям, это была игра, в которую начинали играть с раннего детства. Отыскать потерянный рай, потерянное время, все, что человечество утратило раньше, чем научилось давать этому название, — все это древняя игра загадок… Поиски утопии — это старая забава, — продолжала Энграсия. — Но одно дело играть, а другое — воспринимать все это всерьез.

— Значит ли это, что ты не веришь в Васлалу? — вмешался Рафаэль.

— Конечно, верю, — ответила хозяйка, прикуривая сигарету и выпуская кольцами дым, — но мне не нужно видеть ее воочию, чтобы верить. Мне не важно, существует она или нет. Я довольствуюсь игрой.