В поисках 'чудовища' - [3]

Так, может, оно и есть тот самый загадочный Беллер?

Все, вроде бы, сходится. И предположение было бы вполне законным и основательным, при одном условии: если бы герой получил свое прозвище после расправы над трехглавым чудищем. Но зовут его Беллерофонтом с самого начала мифа-легенды. Так почему же так случилось, почему возникла такая путаница?

Все становится на свои места, если мы примем в рассмотрение тот бесспорный факт, что дубль-громовержец приходит со стороны (неважно пока откуда - с севера или, как предполагает большинство исследователей, из Малой Азии). В олимпийскую иерархию он с ходу, разумеется, не вписывается и действует в сознании тогдашних греков и "греков" где-то на периферии обитаемого мира. Но при всем при том функций своих дубль-громовержец не утрачивает - он вовсю сражается с олицетворением подземного зла.

Греки, усваивая и перерабатывая привнесенный образ, - непонятное для них прозвище калькируют и оставляют, как это и бывает в таких случаях, а убиенного и неведомого для них Беллера в сюжете мифа подменяют родной и знакомой Химерой, сочиняя ей тут же приличествующую случаю родословную.

Но оставим до поры до времени всех многоликих "беллероубийц". К ним мы вернемся отдельно, чтобы рассмотреть со всей тщательностью и вниманием.

Нынешняя же наша цель установить личность самого загадочного и неуловимого Беллера, скрывающегося под сонмом имен и прозвищ в легендах, мифах, сказаниях и поверьях различных народов.

"ЧУДОВИЩЕ"

Лев головою, задом дракон и коза серединой,

Страшно дыхала она пожирающим пламенем бурным.

Гомер "Илиада"

Слово "беллерос" не переводится с древнегреческого языка. Оно, как считают лингвисты, более раннего происхождения. Но определить его основное значение исследователям все же удалось. И значение это - "чудовище".

Навряд ли даже самая непутевая и злобная "коринфская" мать дала бы своему сыну подобное имя. Так же как и не назвала бы она его ни с того, ни с чего непонятным и неупотребляющимся именем-словом. Нет нужды вдаваться в подробности сюжет с "коринфлянином" есть искусственная вставка и ничто более.

В языках Средиземноморского региона, на Балканах, в Северном Причерноморье и в прочих местах расселения протославян мы можем найти сходные формы звучания в словах, обозначающих змей, драконов, чудищ, иногда даже рыб. Что первично, что вторично - сразу определить не удается, слишком уж многое перемешалось в этом этногенетическом и соответственно лингвистическом котле. Но связь между этими обозначениями и нашим ускользающим "беллером", разумеется, есть. И не только в словах, обозначениях, но и в понятиях. Недаром же и ликкйская отвратительная Химера выползает из подземелья будто какой-то змей, какой-то гад ползучий - шипя и извиваясь.

Упоминавшиеся выше исследователи заметили явное сходство имени Беллера со многими словами живых балканских языков. Такими, как румынское "балаур" - "дракон", албанское "буллар" - "полоз, уж", сербскохорватское "блавор" - "полоз, уж". Удалось установить, что древнейшим вариантом был северобалканский вариант слова, принадлежавший, по всей вероятности, праславянским племенам, заселявшим Балканы. Отсюда и сам праобраз Беллера, как и Беллерофонта, указывал на Балканы - родину мифа. Такое заключение вполне логично. Но лишь для определенной стадии. То есть тут можно говорить об очередной промежуточной прародине образа.

Вместе с тем прослеживается и второе значение слова. Оно заключено в корне "бел-, бол-" и в языках индоевропейской семьи тождественно понятиям "раздуваться, расти", а также "блестеть". Например, в русском языке мы встречаем и "бл-еск", и "бол-ыпой". Причем слова эти наши - прямая ветвь не только из праиндоевропейского языка, но и из предшествовавшего ему так называемого бореального праязыка.

Слова "бол-ыпой", так же как и несколько измененное "вел-икий, вел-икан, вел-ичие" пришли к нам безо всяких кружений, прямым наследованием из бореального корневого сочетания согласных "Б-Л-", означавшего "высоту, величину, крупность". Для сравнения скажем, что и в санскрит это сочетание попало, преобразовавшись со временем в "бал-а", с теми же значениями - "крупность, массивность, мощь". Но помимо того бореальное сочетание согласных подразумевало "холм", большой "вал" или "насыпь земляную", то есть опятьтаки что-то большое.

Как оказалось в дальнейшем, при рассмотрении разошедшихся слов с общей корневой схемой, почти во всех случаях они несли вместе с новыми значениями и старые. Не зря же мы иногда сравниваем "большого" человека с горой, то есть "холмом" и так далее.

Не вдаваясь в лингвистические премудрости, следует сказать, что ученые в результате попыток осмысления частично утраченного праиндоевропейского слова, выявили, что за ним проглядывается нечто большое, блестящее (чешуей? шерстью? от влажности, намоченности?), раздувающееся, поднимающееся в рост или даже подпрыгивающее, может, взлетающее, живущее под землей или в холме и охраняющее подземные богатства. Если первые определения достаточно конкретны и жизненны, то последнее - по части охраны богатств - конечно же, субъективно, это уже чисто человеческое представление. Но в любом случае из описанного наша фантазия рисует нам образ некого явно злого существа - этакого Змея-Горыныча, проживающего в подземных или скальных пещерах и стерегущего там злато в сундуках.