В поисках Человека - [19]

Цель Марциана, шепнула Флавия, в освоении человеческого опыта. Он старался добиться не телесной схожести, а психологического соответствия. Для этого постоянно перестраивал свои программные структуры – и имитировал, как для своих жертв, так и в собственном сенсориуме, боль и удовольствие, вечно жадный до ощущений, способных породнить его с расой создателей. Цель, как рассудила Плавтина, откровенно кощунственная: освободиться от древних Уз, стать ровней Человеку и таким образом – воплощением извращенного божества. Его приступы мистического помешательства после пыток, которым он подвергал сам себя, были общеизвестны. У Интеллектов он вызывал дискомфорт, смешанный с завороженным интересом. Его долго терпели как любопытный эксперимент, пока Гальба в своем безумии не сделал его одним из самых влиятельных персонажей Урбса.

Плавтина завороженно смотрела, как одни за другими Интеллекты почтительно кланяются трем вошедшим. Каждый в этой тесной толпе придворных с холодными глазами, казалось, был занят тем, что наблюдал за остальными, оценивал изменения в соотношении сил. А Отон, в свою очередь, не переставал разглагольствовать, повествуя собранию о своих военных подвигах. Другие в ответ задавали ему вопросы. Как же он смог победить, несмотря на Узы? Располагал ли он секретным оружием? Изменил ли собственную программу? Он же со снисходительной улыбкой на устах и непринужденным жестом уходил от ответа, снова и снова возвращаясь к своему рассказу. Эпизод с мгновенным перемещением в тропосферу звезды вызвал у придворных восхищенные и удивленные восклицания. Они отдали бы что угодно, чтобы узнать секрет, открывавший дорогу к власти, и в то же время боялись Отона – как раз потому, что в его руках находилась сила, которую он мог использовать по своему усмотрению.

Плавтина сразу заметила женщину, появившуюся рядом с проконсулом. Она стояла, прислонившись к колонне. Глаза у нее были закрыты, будто она максимально сосредоточилась, чтобы слышать только его слова. Выражение ее лица вкупе с правильностью черт воплощало смесь благородства и скромности. Высокая, стройная, она вся будто состояла из женственных округлостей, а ее тело казалось утонченным контрапунктом угловатому камню, у которого она стояла. Контраст с ним только подчеркивал гибкость ее изогнутых бедер и грациозность рук с удивительно белой кожей. На ней было платье насыщенного сине-зеленого цвета, с вышитыми серебряной нитью сложными цветочными мотивами. На голове – скромная диадема безупречного вкуса, чья разноцветная эмаль подчеркивала бледно-золотистый цвет ее волос. Почувствовав, что на нее смотрят, она подняла глаза и наугад оглядела толпу.

– Кто это? – Плавтина спросила Флавию.

– Камилла. Племянница Гальбы. Неужели у вас совсем не осталось воспоминаний от предыдущего воплощения?

– Нет, – ответила она. – Мои воспоминания заканчиваются незадолго до отлета с красной планеты.

– Я догадалась об этом по тому, как вы держитесь, будто попали сюда впервые.

– Так и есть.

– Я помню другую Плавтину. Но вы, затерянная в этом мире гигантов… Вы понимаете хоть что-то в происходящем?

Плавтина поглядела ей прямо в глаза.

– Я вижу вокруг существ, которые прежде были автоматами, а теперь стали богами.

Флавия расхохоталась. Непринужденным жестом ее прохладная ладонь скользнула по руке Плавтины вверх, к плечу, потом – к щеке, которую Флавия погладила. Плавтина позволила ей это – она ощущала себя словно парализованной.

– И фраза эта из ваших уст звучит как упрек. По ней я вас прекрасно узнаю. Вы никогда ничего не скрываете. Всегда говорите прямо и откровенно. Почти эмоционально, если можно так сказать о ноэме. Вы так на нее похожи…

Секунду она, казалось, колебалась, устремив взгляд в пустоту и сильнее надавив на щеку Плавтины.

– Вы уже не тот Интеллект, который угрожал порядку в Урбсе. Но вы напоминаете мне о другой Плавтине. Той, с кем мы когда-то гуляли под бледным солнцем старой красной планеты. Вы об этом помните?

– Возможно, лучше, чем вы. Для меня это было вчера, и наша жизнь состояла из бесконечных дней, проведенных за работой под землей. Ничего другого там не было – по крайней мере, ничего занимательного.

– И все же мы были счастливы – или по меньшей мере мне так кажется. Нашим любимым развлечением стали сложные биологические системы. Вам в них не было равных.

– Кажется, это было излюбленной деятельностью Плавтины, которую вы знали, – или, по крайней мере, одного из ее аспектов. Она воссоздала целую экосистему на Корабле.

– Я этого не знала, – ответила Флавия, немного помрачнев. – Кто знает, что скрывает чрево Корабля? Но вы очень похожи на изначальную Плавтину, а не на другой ее аспект.

– Зачем вы говорите мне все это?

– Мне приказали выяснить, сколько в вас осталось от той Плавтины. Представляете ли вы опасность для тех, у кого в руках судьбы Урбса?

Флавия – по-прежнему слишком дерзкая и уверенная в себе, чтобы что-то скрывать, безразличная к тому, что могут о ней подумать.

– Кто велел вам это сделать?

– Виний, конечно. И та Камилла, чьей красотой вы восхищались.

– Но зачем?

– Понятия не имею. Здесь все задаются вопросом, какое отношение вы имеете к прежней Плавтине. Ее особые взгляды давали ей определенную… власть.