В поисках Белого города - [25]

— Нет, спасибо, — стал отнекиваться я, принимая его игру.

— Вы что боитесь? — удивился он, — так никто не узнает. Мы потихонечку!

— Доктор, вы симпатичны мне, потому и не хочу подставлять вас, — я расправил плечи, входя в роль благодетеля. — Он страшный человек. А главное лжив. Все свои гадостные поступки облачает в высокопарные фразы, к нему и не придерешься. Вы подумайте сами, что мы напишем? То, что директор Лаборатории стремился помочь мне вспомнить обстоятельства моего контакта с представителями раттерианцев, которые столь важны для нашего правительства?

Лицо доктора приобрело унылое выражение: — Вы правы, мой дорогой! К сожалению! Ну, да, Бог с ним!

— Вы думаете, Бог с ним? — вырвалось у меня против моей воли.

— Конечно, нет! Это я просто так сказал, не подумав! Давайте оставим филологические изыски. Я вас осмотрю, и, если увижу, что вы в порядке, хочу вам кое-что показать.

— Давайте сразу приступим к показу, — как можно беззаботнее улыбнулся я, — пока голова варит.

— С вами легко общаться, молодой человек, — доктор стал серьезным. Подошел к своему столу, что-то взял и вернулся ко мне:

— Только не стойте как столб, давайте сядем, на диван. Не терплю смотреть снизу вверх. А вы выше меня, — последнюю фразу он выделил голосом. Льстить доктор умел. Тонко и ненавязчиво. Мы сели, и он протянул мне что-то похожее на пергамент.

— Что это? — в тот момент я совсем забыл о записке, которую вручила мне Верховная жрица, поэтому получилось естественно.

Доктор не сводил с меня глаз. Я чувствовал, как он просвечивает меня сквозь затемненные очки наподобие рентгеновских лучей.

— А вот это я хотел спросить у вас, — по-деловому заговорил он, — но, вижу, вы так и не вспомнили. Тогда давайте обратимся к фактам. Вы помните, что посадили черные раттерианские шары?

— Конечно, помню. Тем более что они стали белыми.

— Так, хорошо. Представьте себе, что вы их выкопали, я имею в виду, ваши белые — черные раттерианские шары. Как смешно звучит «белые — черные». Но оставим это. И пошли их показывать в город Верховной жрице. Вороир сказал, что вы просили за вами не следить, и он выполнил вашу просьбу.

— И вы ему верите? — я не удержался и съехидничал.

— Да, сейчас не важно, верю или не верю я этому человеку, — доктор начал злиться, — важно то, что когда вы вернулись, и вам стало плохо, мы, уж простите, обшарили ваши карманы. И нашли вот это!

Он аккуратно развернул пергамент. Тогда, когда эта записка только попала мне в руки, не было времени ее посмотреть, поэтому я стал разглядывать ее с интересом: — И что в ней странного? — не понял я.

— Не прикидывайтесь дурачком, вы же умный человек, — доктор вскочил на ноги и забегал по комнате.

— Простите, но я, правда, не понимаю, что вы хотите от меня услышать, — несколько опешил я.

— Дорогой мой, состав почвы и воды изображенный здесь в виде формул имеет в себе знаки таблицы Менделеева! — он почти зашипел, говоря это.

И тут до меня дошло, я схватил пергамент и уставился на него:

— А ведь, правда! Значит, они знают нашу таблицу Менделеева? Но это же фантастика!

— Наконец-то, до вас дошло! Вы понимаете, какое это страшное открытие для нас? Раттерианцы интересуются нашими науками! Но откуда они получают информацию? Вот в чем вопрос?

— И вы думаете, что это я ее сообщил? — внутри меня что-то оборвалось!

— Не знаю, мой дорогой, не знаю! Вы же ничего не помните, — он навис надо мной, пристально глядя мне в глаза, и вдруг его узкие губы раздвинулись, то ли в оскале, то ли в улыбке. — Но я считаю, что вам специально стерли из памяти время вашего пребывания в городе, чтобы мы не догадались о том, что они с вами сделали! Посмотрите, вы пришли домой, потеряли сознание, вам было плохо! А что, если вас пытали? Что, если накачали какими-нибудь наркотиками? Вот что значит неосмотрительность! Если бы вы позволили за вами следить, мы бы были в курсе того, что же на самом деле произошло в Храме белых жрецов. А так, на вас лежит большо-о-о-е-е-е подозрение в разглашении секретов нашей родной цивилизации. А это, если дойдет, до заинтересованных людей, — срок, а, может быть, и еще хуже.

— Доктор, не берите меня на мушку, — неуверенно стал оправдываться я, — если мне не изменяет память, наши первые экспедиции очень даже активно обменивались информацией, и вполне могли сообщить и таблицу Менделеева, сравнивая атмосферу и состав почвы двух планет.

— Отлично сказано, мой мальчик, именно так и следует говорить, если тебя припрут к стенке, — доктор уселся рядом со мной. — Я постарался показать, в чём тебя могут обвинить! Люди разные бывают, а там, — он подбородком кивнул на потолок, — чиновники, держащие бразды правления, в случае любой неудачи будут искать стрелочника. Запомни, ты — лучшая кандидатура. Будь осторожен! Не верь никому, даже мне! А теперь иди!

Ах, да, совсем забыл, возьми, это твое! — И он сунул мне в руку зеленый кристалл. Потом подхватил под локоть и выставил за дверь.

Я стоял, уставившись на кристалл, и не знал, что подумать. Свою роль кошки доктор сыграл великолепно. А вот я? Смог ли убедить в своей простоватости, скорее всего, нет. Из меня всегда был плохой актер.