В поисках бафоса - [9]

— А как относятся в Турции к узбекам? — насмешливо спросила Эка. — Они считаются созниками, друзьями или врагами?

— Хорошо относятся, — заулыбался Самедов, — очень хорошо относятся.

— Во всяком случае, можно гарантировать, что на нас не нападут ни курды, ни сами турки, — пояснил Дронго, — ну, может, за исключением каких-нибудь грабителей.

— Об этом можете не беспокоиться, — заверил его Самедов, — на вилле есть несколько ружей. У Максудова официальное разрешение. Он даже выезжает иногда охотиться. И он хорошо стреляет.

— Резо у нас тоже охотник, — показала на мужа Эка, — он тоже метко стреляет. А вы умеете стрелять, господин эксперт? При вашей работе такое хобби просто необходимо.

— Немного, — вежливо ответил Дронго.

Он не стал уточнять, как именно он стреляет. Несколько лет назад в Париже, когда они отдыхали вместе с семьей, его сын попросил пойти с ним в тир, расположенный в парке Тюильри. У мальчика не сразу все получилось. Тогда Дронго взял пистолет и выиграл все призы, которые там разыгрывались. Ошеломленная женщина, стоявшая в тире, отняла у него пистолет, крича, что он «профессионал». Но призы все-таки выдала. Домой они возвращались, нагруженные коробками с призами. Сын был счастлив и горд. Но Дронго взял с него слово, что он никогда и никому не будет рассказывать о том, как стреляет его отец.

— Я тоже иногда езжу на охоту, — признался Самедов. — У нас есть общий знакомый. Теймур Аджалов. Вы, наверно, его знаете?

— Да, — кивнул Дронго, — конечно, знаю. Он самый известный охотник.

— Вот мы вместе с ним и ездим на охоту. Это такой отдых…

— И в кого вы стреляете, господин Самедов? — уточнила Эка.

— В кабанов. В диких уток. Иногда в медведей. В маралов, это такой вид оленей. Смотря по сезону.

— Вы тоже любите стрелять? — спросила Эка, обращаясь к Дронго.

— Нет, — ответил он, — не люблю. Я вообще никогда не бываю на охоте. Она не для меня.

— Боитесь крови? — уточнил Резо.

— Нет, — ответил Дронго, — я видел столько крови в своей жизни, что меня уже трудно испугать. Просто не могу понять, почему я должен стрелять в живое существо для забавы. Поесть я могу в ресторане, а стрелять в кого-то мне представляется несколько аморальным.

— Вы, наверно, член партии «Зеленых»? — пошутил Резо. — Боретесь за природу?

— И правильно делает, — сказала Эка. — В отличие от вас, живодеров. Ради своего удовольствия стреляете в животных.

— Почему только ради удовольствия? — возразил Керим Агаевич. — Мы их едим. Я очень люблю и диких уток, и оленей, и кабанину…

— А как же ваша религия? — напомнила Эка. — Мусульманам нельзя есть свинину.

Дронго улыбнулся, взглянув на Самедова. Тот нахмурился, достал платок и вытер пот, выступивший на лысине.

— Я вам объясню, — решил вступиться за него Дронго, — кабан — это не совсем свинья. Это как бы дикая свинья. Поэтому в некоторых ресторанах сразу объясняют, что это кабанина, а не свинина.

Резо тоже улыбнулся. Эка пожала плечами.

— Не понимаю разницы. Но у нас все едят свинину. И ничего страшного не происходит. И я очень люблю поросенка с гречневой кашей.

— А у мусульман другие законы, — напомнил Дронго. — Собственно поэтому и происходят такие ожесточенные столкновения в Индии между индусами и мусульманами. Первые считают корову священным животным и едят свинину. А вторые едят говядину и не прикасаются к свинине. Из истории известно, что, когда захватывали в плен представителей другой религии, их заставляли есть запрещенное к употреблению мясо. Тимур, например, таким образом убеждался в лояльности индийских раджей, заставляя их переходить в мусульманскую веру и есть говядину.

— И все соглашались? — презрительно спросила Эка.

— Не все. Некоторые погибали. Но большинство соглашалось. Чтобы спасти свой город или свое княжество от поголовного истребления. И вы напрасно говорите об этом с таким презрением. Вы можете мне не поверить, но многие грузинские цари, даже самые известные, принимали мусульманскую религию, чтобы спасти свой народ от истребления. Это исторические факты. Иногда приходится идти на компромисс не ради себя, а ради своего народа. Хороший правитель обязан думать о своем народе.

— Вы так говорите, как будто оправдываете трусость и предательство, — неодобрительно заметила Эка. — Вы часто в жизни шли на подобные компромиссы?

— Нечасто, — ответил Дронго, — но я не представлял весь народ. А отвечал только за себя. Это разные вещи. В Шемахе любят рассказывать историю о правителе, который пережил нашествие грозного Тимура. Когда завоеватель вторгся в пределы его владений, шемахинский шах послал в качестве подарков десять самых красивых женщин, десять самых лучших скакунов, десять сундуков с золотыми украшениями, десять ковров и девять лучших рабов. Удивленный Тимур спросил, почему всего по десять, а рабов только девять. Твой десятый раб — это я, ответил ему находчивый шах. Тимуру так понравился этот ответ, что он не тронул владения шемахинского шаха.

— Интересная история, — согласилась Эка, — находчивость правителя помогла ему спасти свой народ. Но насчет охоты я все равно возражаю. Очень неэстетичное зрелище. Кровь, вырванное мясо убитых животных, их обезображенные трупы.