В поисках «Американской мечты» - [51]

Oчeнь cвoeoбpaзнo cтpoeниe pyccкoй дyши и oтличaeтcя oт cтpoeния дyши зaпaднoгo чeлoвeкa. B pyccкoм Bocтoкe oткpывaeтcя oгpoмный миp, кoтopый мoжeт быть пpoтивoпocтaвлeн вceмy миpy Зaпaдa, вceм нapoдaм Eвpoпы. И чyткиe люди Зaпaдa этo пpeкpacнo чyвcтвyют. Иx пpитягивaeт зaгaдкa pyccкoгo Bocтoкa [103].

По словам Гете, каждый видит то, что носит в своем сердце. Вспоминая слова Джорджа Кеннана, надо признать, что очень немногие американцы смогли тогда (а по моим наблюдениям, и сегодня) «разглядеть» русских. На самом деле, если нет глобального кризиса, и не происходит каких-то сенсационных событий, большинство американцев просто не интересуются Россией, особенно после окончания так называемой «холодной войны». Показательно, что число поступающих на факультеты русистики и славистики в университетах США стремительно сократилось после перестройки.

И американские, и иностранные социологи отмечают, насколько провинциальны массовая культура и пресса Америки, которые в основном занимаются домашними проблемами и могут быть месяцами поглощены национальными сенсациями и сплетнями вокруг знаменитых актеров или политиков. Такие журналы, как «Тайм» и «Ньюсуик» публикуют очень разные материалы по домашним и международным вопросам, при этом домашние публикации предназначены для читателей с более низким образовательным уровнем (в российской прессе гораздо больше ежедневных новостей о США, чем в американской!) И при этом американцам не нужно учить русский язык, заменять коммерческие рекламные лозунги на коммунистические, менять Голливуд на Мосфильм, или пересчитывать деньги в рублях! Поэтому, подавляющее большинство американцев по-прежнему не будут интересоваться Россией, если только не разразится какой-нибудь международный кризис или не объявят о сенсации. И такое положение не изменится.

Часть вторая

Говорит ли Бог «по-американски»?

Приведу цитату из статьи «Американская политическая культура»:

Американцы придают большое значение всеобщему политическому равенству, но не слишком заботятся о равенстве экономическом.

Очень верно сказано. Вместо идеи общественного сотрудничества в основе американской экономики лежат индивидуализм, частная собственность, laissez faire[104] и конкуренция. Сравнивая уровень жизни в США и в позднем СССР, можно повторить вслед за американским историком Пейджем Смитом, рассматривавшим в 1988 году возможность социальной «перестройки» в Америке: жадность оказалась гораздо более успешным социальным стимулом, чем альтруизм. Один очень богатый бизнесмен [105] в середине 80-х произнес знаменитую речь в Калифорнийском университете в Беркли. В своей речи этот человек, впоследствии угодивший в тюрьму за нелегальные финансовые махинации, заявил: «Жадность — это хорошо» (Голливуд, никогда не упускавший шанс извлечь очередную сверхприбыль, даже снял об этом фильм).

Я вовсе не стараюсь доказать в этой статье, что Америкой правит «Всемогущий Доллар» или что у Соединенных Штатов «лучший Конгресс, который можно купить за деньги» — о чем неустанно трубила советская пропаганда и до сих пор многие говорят в США. Большинство типичных американцев весьма патриотично настроены в плане национальной «идеологии» (хотя и нечасто используют это слово), при этом не задумываясь о происхождении, истории, альтернативных вариантах и критике «американского образа жизни» (последнее выражение широко распространено и стало чем-то вроде светской религии, как утверждают некоторые социологи). Экономическое, политическое, социальное и культурное устройство Америки признается лучшим в мире и во всей человеческой истории. Поэтому американский национализм не только более эмоциональный, чем интеллектуальный; очень часто он еще и поразительно невежественный во всем, что касается других национальных традиций, моделей и идей социального устройства, а также их исторической связи с американской моделью. Это невежество часто проявлялось, когда в советское время приезжие американцы и русские обсуждали их противоположные общественные идеи и культурные традиции. Американцы зачастую были так бездумно погружены в свою систему ценностей и образ жизни, что едва ли могли четко объяснить и исторически обосновать свою точку зрения; они просто повторяли «Американский символ веры» и те политико-социальные заповеди, которые усвоили с детства, и, разумеется, верили в свое превосходство над русскими. Они часто были не в состоянии разъяснить особенности американской общественной системы в сравнении с советской, а также сопоставить ее с русской историей и культурой. Помню, как удивлялись этому русские, американцы же были изрядно сконфужены!

Положение, при котором в США существует «политическое равенство» (что довольно спорно) и экономическое неравенство, многие не слишком вдумчивые американцы считают «богоданным порядком». «А если это хорошо для Америки, то почему же плохо для остального мира?!» — вопрошают иные самодовольные патриоты. До своего окончательного падения коммунизм олицетворял для большинства американцев абсолютное социальное зло, задолго до того, как президент Рейган в начале 1980-х прочитал в своей речи заранее написанное для него знаменитое выражение «империя зла». Вспоминаю мой школьный учебник пятого или шестого класса (конца 1950-х годов), в котором расписывались ужасы коммунизма. У меня в памяти отпечаталась только фотография какого-то отчаянно рыдающего человека — единственное впечатление от «жизни при коммунизме» после начальной школы (в средней школе еще изучали роман Толстого или Достоевского — вот и все, что мы узнавали о далекой и опасной России). Может быть, такой ужасный образ и соответствовал жестокости сталинского режима, но ведь нам преподносили упрощенную идею «доброй капиталистической и демократической Америки» и «злого, бесчеловечного, тоталитарного СССР». Все американское было безусловно замечательно, а все коммунистическое — ужасно!