В поисках «Американской мечты» - [15]

А что бы сам Пифагор подумал о таком «философском бизнесе», если бы попал в наше время?

Часть 7 Религия науки

После того, как мы рассмотрели положение на философских факультетах, где преобладают не пифагорейские любовь и стремление к человеческой и вселенской мудрости, а интеллектуальный «антисофский бизнес», следует обратиться к религиоведческим факультетам, где религия подвергается критическому научному анализу, в отличие от церквей, где мировоззрение человека прежде всего определяется верой.

Специализация, царящая в научном мире (не только в естественных, но и в так называемых социальных и гуманитарных науках), отражает то историческое, интеллектуальное и духовное состояние, в котором пребывает современное человечество. Теперь вся жизнь, весь мир и даже человеческий разум разделены на «дисциплины», и студенту кажется, что он должен мыслить и работать только в одной области знания, в рамках одной «профилирующей дисциплины» (так ее стали называть лишь с 1885 года [20]). Помню, как через два года после завершения базового университетского курса [21] с очень высокими оценками и получения степени бакалавра я беседовал с одним широко образованным и независимым европейским ученым. Его научные интересы легко охватывали различные периоды мировой истории [22] и такие обычно раздельные предметы, как религиоведение, философия, космология, литература, искусство, естественные науки и история идей, в то время как мое образование приучило меня к мысли, что смешивать столь разные области знания недопустимо. Мне пришлось перейти на специальное отделение университета только для того, чтобы совместить изучение религии и философии! Общение с человеком, который просто и уверенно говорил о мировой истории как о цельном и связном повествовании, поначалу сбивало меня с толку. Его идеи не укладывались в мои привычные рамки и категории!

Тайна жизни выходит за пределы науки

Лишь через несколько лет я начал понимать, что история человечества при всей своей сложности есть единое целое, и хотя научный ум способен все ловко разделить на различные периоды, категории, специальности, факультеты и дисциплины — сама жизнь, мир и человеческая история не поддаются разделению. Теперь я уверен, что наука и рациональный ум едва ли могут адекватно объяснить этот мир и уж никак не способны выйти за его пределы — какой бы всемогущей и всезнающей подчас ни казалась наука, она всего лишь составная часть этого мира. Если считать человеческую жизнь и вселенную непостижимыми тайнами, то эти тайны превосходят все академические дисциплины, все естественнонаучные исследования и открытия вместе взятые. Другими словами, университеты и исследовательские институты могут в некотором смысле считаться наивысшим достижением человечества или, по крайней мере, человеческого рационального ума; но даже это достижение (независимо от духовного или материального происхождения человека) не выходит за пределы жизни этого мира. Величайшие научные достижения человечества все же меньше, чем тайна Жизни и Мира (кто не согласен с таким утверждением, тот, скорее всего, не согласится и с большей частью «Американских размышлений»).

На факультеты религиоведения в типичных американских университетах студенты обычно приходят уже с определенным интеллектуальным багажом и теми убеждениями, которые приобретают в семьях, социальных группах, общинах и, конечно же, в церквях. Хотя большинство колледжей и университетов на заре американской истории были основаны религиозными общинами, ко второй половине XIX века новые учебные заведения в США по большей части создавались либо властями штатов (которых к концу века насчитывалось 46), либо богатыми спонсорами. В этих светских заведениях стал преобладать дух рациональной науки, а в академической жизни все больше внимания уделялось практическим нуждам граждан. Вот что писал великий американский историк Пейдж Смит (1917-1995) в своей книге «Убийство духа: высшее образование в Америке» (1990):

Если раньше в попечительских советах преобладали лица духовного звания, то теперь и в новых, и в старых университетах на смену им пришли бизнесмены, юристы, банкиры и железнодорожные магнаты. Ученые и деловые люди сменили духовенство в правлениях тех учебных заведений, которые были основаны или финансировались богатыми бизнесменами [23].

Поступая в светское учебное заведение, мне следовало ожидать, что в нем будет царить научный дух, и ни одна религия или ее разновидность не будет преподаваться как высшая истина. Старейший в Северной Америке Гарвардский колледж, основанный в 1636 году, сначала предъявлял к поступающим следующие требования, характерные для той эпохи: знание греческого, латыни и вера в то, что «главная цель жизни и учения состоит в познании Бога и Иисуса Христа, который есть Жизнь вечная». Но это было задолго до того, как в конце XIX века наука и материалистический взгляд на мир и человека (дарвинизм, социология и т. п.) стали преобладать над богословием в академической среде.

На религиоведческом факультете было немного «профилирующих дисциплин», и он не играл никакой роли в интеллектуальной и культурной жизни университета. В отличие он обязательных или специализированных лекций, дававших знания для будущей выгодной карьеры в бизнесе, юриспруденции, медицине и т. п., которые посещали сотни студентов, или от лекций по литературе или антропологии, которые слушали десятки, на лекции по религиоведению (по крайней мере, выше начального уровня) приходило очень мало студентов, иногда человек 7-10. Несколько из них готовились к религиозному служению и собирались поступать в семинарию, остальные «чокнутые», вроде меня, посещали эти занятия ради собственного интереса. Надо сказать, что в то время интерес к религии приравнивался к членству в церкви, и такие независимые изыскания не всегда встречали понимание и одобрение.