В походе с Фиделем. 1959 - [49]

Далее он перечисляет новые льготы, предоставляемые людям, которые еще подавно обрабатывали землю в ужасных условиях нищеты. Предусмотрены оснащение техникой за счет ссуд, выделяемых крестьянам под 4 процента в год; кредиты под урожай; строительство домов, стоимость которых будет выплачиваться в течение 20 лет без процентов; обеспечение сбыта урожая; магазины и потребительская кооперация; дороги для перевозки сельскохозяйственной продукции; школы и спортивные площадки для крестьянских детей; медицинское обслуживание.

«Впервые крестьяне станут ведущей силой нации, потому что до сих пор они были лишь жертвой латифундистов и политиканов… Начиная с этого момента крестьянин будет человеком; начиная с этого момента крестьянина все будут уважать и прислушиваться к его мнению; начиная с этого момента крестьянин, приезжая в город, не доджей будет стыдиться или чувствовать себя виновным, наоборот, все будут обращаться с ним, как он того заслуживает, как с хорошим и добрым человеком, человеком благородным, человеком-тружеником, братом, самым решительным и боевым защитником революции.

Если сейчас крестьянин приедет в Санта-Клару и даже в Гавану, то никто не будет над ним смеяться, никто не будет рассказывать анекдоты о крестьянине, потому что крестьянин сейчас — это герой, и все с большим уважением относятся к крестьянству. Если сейчас крестьянин приедет в город, то никто не станет разглядывать, как он ходит, никто не станет разглядывать, как он ест, никто не станет разглядывать, как он берет нож, никто не станет разглядывать, что и как он покупает и какого цвета платье носит его жена или его сестра, его ближайшие родственники, потому что сейчас крестьянин приедет купить, что ему надо и как ему надо, и никто не должен совать нос в его дела. Почему? Да потому, что уже покончено с этим чувством враждебности по отношению к крестьянству, чувством, сформированным латифундистами; покончено с этой пугливостью, которая была в крестьянстве, всегда и везде обижаемом сельскими гвардейцами, латифундистами, политиканами, доносчиками, торговцами. Если сейчас крестьянин приедет в город, то все будут его уважать. И чтобы доказать, что крестьянин завоевал город, 26 июля для него откроются двери всех гаванских домов».

Фидель, как чуткий учитель, ведет постоянную борьбу с пережитками. В связи с тем, что во время этого всенародного митинга в Санта-Кларе его речь время от времени прерывалась огнями фейерверка, он сказал:

«Ну зачем вы запускаете ракеты, если покончено с митингами политиков прошлого? Ради чего столько шума?.. Лучше сберечь порох на случай, если еще придется сражаться; не стоит выбрасывать деньги на ветер. Будем беречь порох и взрывчатку, чтобы сделать гранаты и бутылки с зажигательной смесью, изготовить мины и все то, что нам потребуется, если придется еще раз сражаться. Сейчас нам здесь нужен народ. Поэтому по-дружески прошу вас, товарищи, не запускайте ракеты, а приберегите порох на случай войны. Если сравнить, сколько стоят семена помидоров и все то, что мы израсходовали сегодня на ракеты и фейерверки, то, пожалуй, нам бы этого хватило, чтобы вырастить столько помидоров, сколько мы могли бы съесть здесь за один день. Настали новые времена. Нынешние митинги не похожи па митинги прошлого. Сюда пришли люди с сахарным тростником в руках, со стеблями кукурузы, с кубинским флагом, с лошадью, с флагом на тульях сомбреро. Никому не платят, но все приходят. Это и есть революционные мероприятия. Политиканство осталось в прошлом. Это и есть народ, потому что только великие дела и только великие идеалы могут вот так собрать народ».

Далее Фидель говорит о военной организации народа. Он всегда учитель, поэтому часть своей речи посвящает тому, чтобы рассказать, как сражаться с врагом, который показал уже свои когти.

«Потому что мы привыкли к взрывам бомб; привыкли к грохоту минометов, базук, пушек; привыкли к пулеметным очередям, а они не прошли через это. Они не привыкли иметь самолеты, но если сегодня они купят самолеты, то кого из здесь присутствующих смогут запугать? Здесь собрались уже ветераны; здесь все умеют рыть окопы и щели. Это ведь так просто: надо лишь вырыть яму поглубже, потому что до сих пор не придумано ничего против простой ямы в земле. Народ Кубы готов к любым опасностям…»

Преисполненный чувства гордости за свой народ, он говорит:

«Сегодня после этого митинга я еще больше поверил в народ, еще больше укрепился в своей вере в бессмертную судьбу нашей родины, в счастливое и радостное будущее нашего народа. Сегодня после этого мероприятия, побившего все рекорды энтузиазма, сегодня после этого многолюдья, сегодня после встречи с этими мужчинами и женщинами, которые провели весь день па ногах и чей энтузиазм не потух, чей патриотизм и чья революционная сознательность растут день от дня, я еще более преисполнился гордости за этот народ. И потому что это наш народ такой страны, потому что у нас любой человек перестал быть сам по себе, а стал частичкой единой родины, где люди перестали существовать как индивидуумы, а существуют как нация и как народ, в обстановке этого энтузиазма, этого патриотизма, этого единения, когда сердца всех бьются вместе, я еще более уверился в судьбе Кубы, еще более уверился в победе, еще более преисполнился гордости и еще более глубоко чувствую, что ради такого народа, как наш, можно пойти на любые жертвы; что ради такого народа, как наш, можно пойти на любые лишения; что ради такого народа, как наш, можно умереть и тысячу раз, потому что богата не только наша земля, богаты и сердца нашего народа; посеянные семена дают всходы…»