В погоне за золотом Измира - [5]

Я приезжал в Стамбул лишь для того, чтобы украсть золотой клад стоимостью примерно в три миллиона долларов.

Глава вторая

А началась эта история несколькими месяцами раньше. Точкой отсчета стало случайное наложение трех событий, имеющих самое непосредственное отношение к моей работе, моим женщинам и моему увлечению карликовыми организациями. Речь идет о диссертации, защита которой обеспечивала Брайану Кудахи степень магистра истории в Колумбийском университете, Китти Базерян, танцовщице из ночных клубов Челси, известной там как Александра Великая, и Лиге за восстановление Киликийской Армении, ставившей перед собой благородную, но абсолютно недостижимую цель.

С Брайаном Кудахи я познакомился в субботу утром. Мне как раз принесли почту, и я сортировал ее в гостиной. Корреспонденцию я получаю обширную. Массу периодики, не говоря уже о письмах, так что почтальон меня ненавидит. Живу я на Сто седьмой улице, чуть западнее Бродвея. Мои соседи — временные жильцы и наркоманы, студенты и выходцы из Азии, актеры и проститутки, то есть шесть категорий граждан, практически не получающих почту. Счета от электрической и телефонной компаний, рекламные листки супермаркетов, ежеквартальное послание от конгрессмена, и ничего больше. Я, с другой стороны, ежедневно нагружаю почтальона кучей бумажного мусора.

Загудел домофон. Я нажал кнопку, впуская звонившего в подъезд. Он поднялся на пятый этаж, в коридоре замешкался. Я дождался, пока он постучит, потом открыл дверь.

— Таннер?

— Да.

— Я — Брайан Кудахи. Я звонил вам вчера вечером...

— Да, да, — кивнул я. — Входите, — он уселся в кресло-качалку. — Кофе?

— Если вас это не затруднит.

Я насыпал в две чашки по ложечке растворимого кофе, залил их кипятком, вернулся в гостиную. Он с интересом оглядывался. Действительно, посмотреть было на что. Мне говорили, что я живу не в квартире, а в библиотеке. У меня четыре комнаты и в каждой стены, от пола до потолка, уставлены стеллажами с книгами. Остальную мебель можно пересчитать по пальцам. В одной комнате большая кровать, в другой — очень большой письменный стол, тут и там несколько стульев, в третьей есть комод, и на этом можно ставить точку. Я-то не нахожу в своей квартире ничего необычного. Если человек любит читать и может проводить за любимым занятием двадцать четыре часа в сутки, а не восемь, как другие, ему, естественно, нужно иметь под рукой много книг, газет и журналов.

— Кофе вас устраивает?

— Что? — он даже вздрогнул. — Да, конечно. Я... э... мне необходима ваша помощь, мистер Таннер.

Я предположил, что ему года двадцать четыре.

Аккуратный костюм, приятное лицо, короткая стрижка. Скорее студент, чем ученый. В наши дни такие вот молодые люди все больше интересуются учеными степенями. Без университетского диплома и степени бакалавра работу лучше не искать вовсе, но почему-то во многих фирмах магистра или доктора каких-либо наук воспринимают как мужчин, в то время как неостепененные ходят в юношах. Хотя я не понимаю, каким образом докторская диссертация «Символизм в поэзии Пушкина» может помочь повысить компетентность разработчика рекламной компании новой коллекции женского белья.

— Защита моей диссертации назначена на середину следующего месяца, — продолжал Кудахи. — А я никак не сдвинусь с места. Я слышал... вас рекомендовали как...

— Как человека, который пишет эти диссертации?

Он кивнул.

— Область вашей деятельности? — спросил я.

— История.

— Тема, разумеется, у вас есть.

— Да.

— Какая же?

Он шумно глотнул.

— Боюсь, не избитая.

— Это хорошо.

— Простите?

— Неизбитые темы — самые лучшие. Так о чем вы собираетесь писать?

— О преследовании армян турками в конце девятнадцатого века, до и после Первой мировой войны, — он улыбнулся. — Не спрашивайте меня, почему я ее выбрал. Вразумительно ответить не смогу. У вас есть какие-нибудь материалы по этой тематике, мистер Таннер?

— Да.

— Есть? — его глаза широко раскрылись. — Правда?

— Я знаю об этом достаточно много.

— Тогда вы сможете... э... написать диссертацию?

— Вероятно. Вы уже что-то сделали?

— У меня с собой записи...

— Вы их показывали куратору или только собирались показать?

— Их пока еще никто не видел. С куратором мы встречались, он дал мне несколько советов, но моих записей не видел.

Он уже начал раскрывать брифкейс, но я остановил его.

— Тогда они мне не нужны. Лучше начинать с чистого листа, знаете ли.

— Так вы напишете диссертацию?

— За семьсот пятьдесят долларов.

Его лицо затуманилось.

— Очень дорого. Я...

— Поступающий на работу со степенью магистра при прочих равных условиях получает за первый год на полторы тысячи долларов больше, чем те, кто этой степени не имеет.

Минимум на полторы тысячи. Я беру половину вашей прибавки за первый год. Если будете торговаться, цена не упадет, а возрастет.

— Я согласен.

— Защищаться, говорите, будете в Колумбийском университете?

— Да.

— И ваши оценки...

— В среднем — четверки.

— Хорошо. Диссертация в сто страниц? К середине следующего месяца?

— Да.

— Она у вас будет. Но половину денег я хочу получить сейчас.

— С собой у меня их нет. Могу я принести деньги во второй половине дня?

— Конечно.

Он вернулся в два часа пополудни, принес триста семьдесят пять долларов наличными. С деньгами он расстался с неохотой. Не потому, что пожалел деньги. Просто, отдавая их, он как бы подписывался под нашей сделкой, которую не мог считать этически безупречной. Ему хотелось стать магистром. Степень магистра сулила ему радужные перспективы, но его смущало, что степень эту он добывает нечестным путем. Однако он протянул мне деньги, я их взял и заключил наш договор с дьяволом.