В погоне за жизнью. История врача, опередившего смерть и спасшего себя и других от неизлечимой болезни - [16]

На следующий день лечащий врач сообщил, что компьютерная томография показала увеличение лимфоузлов по всему телу и анализы крови стали хуже. Он подозревал лимфому или другое раковое заболевание, связанное с кровью, но решил провести дополнительные обследования и исключить возможность вирусной инфекции – хотя крайне маловероятно, чтобы она вызвала такие симптомы. Врач говорил четко и профессионально, но я понимал, что стоит за его словами. Все признаки указывают на агрессивную лимфому. Мы оба это знали.

Это была совсем не та информация, которую я хотел сообщить семье.

На экзаменах в медицинской школе случаи лимфомы почти всегда начинались с фразы вроде «ранее здоровый двадцатипятилетний мужчина поступил с гриппоподобными симптомами, увеличением лимфоузлов и отклонениями в анализах крови». Теперь этим мужчиной был я и врачи говорили то же самое обо мне, но они по-прежнему сомневались. Когда доктора вышли из палаты, я выскользнул в коридор – в больничной одежде вместо своего обычного короткого белого халата – и открыл на одном из компьютеров, висящих на стене, результаты своей томографии. Между приступами боли, которые буквально складывали меня пополам, я раз за разом смотрел на эти изображения. Каждый снимок показывал одно и то же. Мой организм был напичкан увеличенными лимфоузлами. Жидкость скапливалась в легких и брюшной полости, окружала сердце. Лимфома это или нет, но с такими симптомами и такой скоростью их развития жить мне оставалось несколько недель.

Всего пару недель назад научно не подтвержденное, но глубоко засевшее предчувствие надвигающейся смерти побудило меня купить новый компьютер. Теперь смерть перестала быть ощущением – я видел ее на снимках. Она уже сгущалась внутри меня, черно-белые изображения ее следов запечатлел томограф. Я сразу же подумал о Кейтлин. Мне захотелось ей позвонить, но я не мог. После разрыва прошло целых шесть месяцев. Когда она сама протянула мне руку, я ее оттолкнул: боль еще не прошла и я глупо полагал, что у нас есть масса времени разобраться в отношениях, если им суждено быть. Я ждал более подходящего момента. И лишь сейчас, впервые со дня расставания, неожиданная болезнь заставила меня притормозить и осознать чувства, которые я по-прежнему испытывал к этой девушке.

Я принялся считать. Сколько дней или недель мне оставалось – хватит ли этого времени, чтобы снова встретиться? Успеем ли мы опять влюбиться? И еще одна, особенно сумасшедшая мысль (теперь мне кажется, что она была продиктована желанием просто иметь будущее): сумеем ли мы завести ребенка?

Слезы покатились по моему лицу.

Потом я подумал о Бене, моем лучшем друге. С первого дня старшей школы он был мне даже больше чем другом – скорее братом. Он постоянно присутствовал в моей жизни, поддерживая меня и погружаясь во все проблемы, куда более сложные, чем задания по латыни и пробежки на поле. Он один из немногих, кому я пару недель назад позвонил рассказать о компьютере. Я попытался взять себя в руки, набрал его номер, но разрыдался, едва начав говорить.

– Помнишь, я тебе рассказывал, что неважно себя чувствую и не знаю, в чем дело? Так вот, врачи считают, что у меня лимфома, и, судя по томографии, дело плохо. – Я с трудом перевел дыхание. – Похоже, мне недолго осталось.

Остатки самообладания быстро покинули меня. Всхлипывая, я сообщил, что не смогу быть свидетелем на его свадьбе и не стану крестным его будущих детей – мы это пообещали друг другу много лет назад. Бен просто ответил, что садится в машину и постарается приехать как можно быстрее. Он ехал семь часов ночью и сдержал слово.

Затем я позвонил сестрам и папе. К сожалению, они уже получали подобные новости и прекрасно знали, что делать. Папа отменил все операции и приемы, сестры закрыли магазин, и, отложив все дела, они прилетели на следующий день. Этими звонками я и ограничился. Кейтлин решил не беспокоить, отодвинув подальше мысли о воссоединении и нашем будущем.

Анализы крови и симптомы продолжали ухудшаться, однако прогноз становился все туманнее. На следующий день другие доктора сказали мне, что, по их мнению, это все-таки не лимфома, но никто из них не знает, что это такое. Рядом уже были родные, и мы с облегчением восприняли это известие, однако я вновь оказался в серой зоне неопределенности. Мне ужасно не нравилась роль пациента. Мне хотелось контролировать ситуацию, я желал разобраться, в чем дело, и немедленно это исправить.

Мне назначили ряд дополнительных анализов, а потом решили выписать – всего через двое суток после того, как я с экзамена приковылял в кабинет неотложной помощи. Родным было велено внимательно за мной наблюдать и немедленно везти в больницу, если состояние ухудшится. Снова оказавшись у себя дома, я проспал почти сутки, пробуждаясь лишь для того, чтобы успокоить минералкой свою неутолимую жажду. При этом я совсем не мочился. Отец, сестры, а также Бен, Рон и Грант расположились на диванах, чтобы присматривать за мной. Все были напуганы.

К утру мои ноги и живот отекли. Я уже видел у пациентов задержку жидкости – это был симптом дисфункции печени, почек и сердца. Однако я не знал, что подобное может развиваться столь стремительно. Я попытался встать с постели, но сокрушительная боль в грудной клетке пронзила меня, словно пуля. Я позвал папу. Он сразу же отвез меня обратно в кабинет неотложной помощи. Электрокардиография показала серьезную сердечную патологию – ничего удивительного. В мою палату входили врачи и медсестры, мне назначили несколько препаратов и провели ряд новых анализов. Оказавшись в центре этого деятельного вихря, я испытал странное умиротворение – оно походило на момент покоя, необычную, тягучую паузу, повисающую между первым колебанием и сокрушительным падением башни в игре «Дженга»