В погоне за тайной века - [57]
В тот же день он отправил Головнину письмо о том, что четвертое его плавание „имело еще меньший успех“, чем плавание в 1821 году.[223]
Учитель упрекнул своего ученика в чрезмерной строгости к себе.
„По моим мыслям, — писал Головнин Литке, — Вы напрасно беспокоитесь, что будто бы начальство может иметь причину быть в неудовольствии на Вас за неудачу в таком предприятии, которого успех зависит более от случая, нежели от искусства и предприимчивости. По крайней мере я так сужу, через Неву не всегда можно переехать, а по льду плавать нельзя“.[224]
В итоге четырех плаваний Литке удалось исследовать и достоверно положить на карту значительную часть западных берегов Новой Земли, которые до того времени „означались самым гадательным образом“. По словам знаменитого немецкого путешественника Адольфа Эрмана, „он настолько превзошел всех своих предшественников научным тщанием и беспристрастием своих суждений, что эти работы нельзя пройти молчанием ни в истории мореплавания, ни в истории географии“.[225]
Русские ученые сравнивали „Четырекратное путешествие“ с „Картинами природы“ Гумбольдта, видя в этом труде Литке бесценный вклад в науку.[226]
Кроме Литке, интересные замечания о Новой Земле составил один из его спутников по плаванию Николай Иринархович Завалишин, брат известного декабриста Дмитрия Завалишина. Он был одарен талантом естествоиспытателя, о котором впервые заявил в статье „Новейшие известия о Новой Земле“, опубликованной в „Северном архиве“ за 1824 год. Он дал первое в отечественной литературе глубокое и удивительно яркое описание природы Новой Земли, ее климата и высказал смелую мысль о том, что к северо-востоку и востоку от этого острова должны находиться еще неведомые человеку земли.
„Обозрение Карского моря, — писал Завалишин, — по всей его обширности было бы не менее занимательно…
Карта плавания Литке, Пахтусова и Бэра.
Я осмеливаюсь даже думать, не находится ли от мыса Желания к северо-востоку длинная цепь островов, которые составляют продолжение цепи Новоземельских гор, и не простирается ли она к Котельному острову…“.[227]
Эта смелая догадка о цепях островов в Карском море подтвердилась блестящими открытиями в конце XIX — начале XX столетия.
После окончания экспедиции Литке просил Н. Завалишина написать заметки о Новой Земле. Исследователь исполнил это поручение. В 1830 году он представил начальству морского штаба рукопись своей книги. Князь Меньшиков, изгонявший науку из морского флота, распорядился переслать рукопись в Ученый комитет,[228] где она бесследно исчезла. Безусловно, не последнюю роль в этом сыграло то, что Завалишин был братом государственного преступника, осужденного на каторжные работы.
Природе и истории исследования Новой Земли две статьи посвятил Николай Чижов, участвовавший в плавании 1821 года. Он писал в них о необходимости возрождения новоземельских и шпицбергенских промыслов, которые в последнее время почти прекратились. Не в пример Андрею Лазареву, он считал, что Новая Земля и омывающие ее воды хранят богатства, которые могли бы привести к оживлению экономической жизни европейского Севера. И действительно, после плаваний Литке поморы снова устремляются к Новой Земле. Известно, что в тридцатых годах к этому острову плавало более 130 судов ежегодно.
Весь 1825 и часть 1826 года Литке провел в Петербурге. Он со своим другом Фердинандом Петровичем Врангелем часто бывал в доме Бестужевых,[229] где велись горячие литературные, политические и научные споры.
Титульный лист книги Ф. П. Литке „Четырекратное путешествие в Северный Ледовитый океан“ с дарственной надписью автора.
А в 1826 году исполнилась его мечта о новом кругосветном плавании. Его назначили (опять же по настоянию Головнина) командиром шлюпа „Сенявин“.[230] Он должен был доставить груз в Уналашку, а затем заняться описью северо-восточного побережья России. В частности, он должен был исследовать все заливы „Земли чукочь и коряков“, Анадырское море и Олюторский залив, который не был осмотрен со времен плавания Беринга.
Ф. П. Врангель.
Публикуется впервые Из коллекции Центрального Военно-Морского музея.
Себе в спутники он упросил дать Николая Завалишина. Добивался, чтобы назначили брата Александра, но ему отказали „под предлогом, что он замешан был вместе с экипажем в историю 14 декабря“.[231]
11 июня 1827 года шлюп „Сенявин“ прибыл во внутреннюю гавань Ново-Архангельска. Сдав груз и исправив повреждения, путешественники направились к Камчатке, производя по пути опись Алеутских островов. Зиму 1827/28 года экспедиция плавала в тропической зоне Тихого океана, изучая Каролинский архипелаг.
Лето 1828 года Литке предстояло посвятить исследованию берегов Камчатки и Чукотки. Прежде всего он осмотрел остров Карагинский. Вблизи него, по утверждению местных жителей, имелась гавань, к берегу которой якобы приближались киты. Если бы она оказалась пригодной для отстоя судна, то Литке смог бы остаться здесь до поздней осени и заниматься исследованием берегов Камчатки.
„Тучи комаров необыкновенно затрудняли эти работы, — писал он об описи острова. — При астрономических наблюдениях два человека должны были беспрестанно хлестать ветками по лицу и рукам, а магнитные наблюдения невозможно было производить иначе, как разведя в палатке огонь из хвороста и торфа, едкий дым которого выгонял не только комаров, но и часто самого наблюдателя: я припомнил страдания Гумбольта на берегах Ориноко“.
