В погоне за тайной века - [27]
Снова океан, на этот раз Тихий… Такое название мог дать ему или шутник, или мистификатор. Эту истину повторяли многие мореплаватели, но путешественникам хотелось верить Колумбу… Как только вступили в тропики, ветер стих и паруса повисли на реях. Штиль. Зной. Даже ночью термометр показывал 27 градусов.
Моряки ждали пассатных ветров с юго-востока, но они не приходили. Изредка шумели проливные дожди, гремели грозы и налетали шквалы. И как ни опасны были внезапные буйные порывы ветра, путешественники встречали их с радостью. Они приносили прохладу. А потом снова начинался зной и штиль.
6 апреля 1820 года, когда «Благонамеренный» находился на 16° ю. ш., вахтенные заметили на горизонте смерч. Ветра не было, солнце сияло. «Густое, черное облако, — писал участник экспедиции Гильсен, — все ниже спускалось к поверхности океана; из середины облака выдвинулся длинный толстый рукав, имевший в соединении с облаком вид воронки. Вода, бывшая под ним, вертясь колесом, стала подниматься кверху и, соединяясь с облаком, составила одну, медленно на нас подвигающуюся и беспрестанно крутящуюся черную массу, из которой по временам вылетала молния с шумом, подобным реву разбивающихся о скалы волн океана.
На шлюпе для встречи такого страшного неприятеля сделали все нужные приготовления. Крик матросов, звон колокола и барабанный бой продолжались беспрерывно, и, кроме того, чрез каждые две минуты стреляли из трех пушек, заряженных ядрами для усиления гула. Все это делается обыкновенно для сотрясения воздуха, отчего смерчи распадаются. Между тем убрали все верхние паруса, потому что подобного рода феномены, часто оканчиваясь ужаснейшими порывами ветра, могут у неосторожного мореходца переломать весь рангоут.
М. Н. Васильев.
Из коллекции Центрального Военно-Морского музея.
Старание наше произвести сотрясение в воздухе увенчалось желанным успехом, и через четверть часа смерч с ужасным шумом рассыпался; черное облака низверглось в океан, и небо осталось по-прежнему ясно и безоблачно».[101]
Несколько часов дует легкий юго-восточный ветер. Все ждут живительного пассата, но утро следующего дня приносит мореходам штиль. Снова палящее солнце, снова нестерпимая жара и тишь. Смола в пазах корабля плавится. Борта приходится завешивать брезентами. В каютах не спрятаться от зноя, лишь под тентом, натянутым между мачтами, люди могут найти «некоторое облегчение». Корабль почти неподвижен. И когда зной спадает, можно ловить удивительно красивых, переливающихся всеми цветами радуги бонит и страшных акул, которые хищно накидываются на куски солонины…
За одиннадцать дней, с 6 по 17 апреля, «Благонамеренный» преодолевает всего лишь около 900 верст. Когда же они придут в Ледовитый океан, если экспедицию от него отделяет более десяти тысяч километров?
И вдруг с фор-салинга раздается крик:
— Впереди земля!
Вахтенные офицеры не верят словам матроса. Они отлично знают карту. Там, где путешественники находятся, не должно быть островов. Вероятно, это мираж, так часто заставляющий мореплавателей гоняться за несуществующими землями. Но нет, то не призрак. По курсу действительно виднеется берег, точнее, «группа коралловых островов, большая часть которых была покрыта лесом, над коими кокосовые пальмы величественно подымали свои увенчанные плодами вершины».
Капитан Васильев приказывает их назвать островами «Благонамеренного».[102] Пироги островитян окружают незнакомый корабль. Три часа моряки наслаждаются их обществом, обменивая на иголки, ножницы и фуражки предметы быта, оружие, плоды. Затем снова в путь, на северо-запад, к берегам Русской Америки. Вахтенный боцман надрывно кричит, что впереди виден каменный риф.
Корабль резко меняет курс и слегка задевает бортом камень. И вдруг он на глазах моряков оживает. Это два огромных кашалота, которые мирно дремали под палящими лучами солнца. Они пустили водяные фонтаны, взмахнули исполинскими хвостами и исчезли в сине-зеленой глубине океана.
Г. С. Шишмарев.
Из коллекции Центрального Военно-Морского музея.
Корабли медленно продвигались к тропикам. Временами их сопровождали стада дельфинов, которые резвились впереди и по бокам корабля. Ветры по-прежнему были слабые и не приносили прохлады.
«Команда, — писал Гильсен, — совершенно ослабела, и малейшее движение около полдня производило нестерпимую боль. В это время можно было подумать, что весь экипаж вымер; всякий старался быть как можно менее в движении и, лежа на одном месте, ожидал с нетерпением заката солнца».[103]
13 мая 1820 года на 33°18′ с. ш. и 161° в. д. корабли расстаются. «Открытие» берет курс на Петропавловск-Камчатский, а «Благонамеренный» — на Уналашку. Командиры судов условились встретиться в заливе Коцебу, который назначен исходным пунктом предстоящих исследований в Северном Ледовитом океане.
Первым к месту встречи пришел на своем бриге Г. С. Шишмарев. Было начало июля. Вокруг виднелись полосы льдов. Ветер и течения гнали их в Берингов пролив, и «Благонамеренному» пришлось спуститься на юг. Несколько дней путешественники плавали вблизи Гвоздевых островов, бухты Шишмарева и Восточного мыса. Затем они снова возвратились в зунд Коцебу, где познакомились с обитателями северных берегов Русской Америки и осмотрели ископаемый лед, открытый экспедицией Коцебу.
