В погоне за наваждением. Наследники Стива Джобса - [5]

А с другой стороны, я посмотрел в сонник моей жены, и там написано, что видеть во сне убийство означает печали, причиненные злодеяниями плохих людей, и даже насильственную смерть на ваших глазах. Поэтому я вам и звоню. Предупредить, понимаете?

– О чем?

– Ну как же! Если в разных городах разные люди видят во сне событие, которое случилось возле Дома кино и на Пушкинской площади, то есть на нашей с вами территории, и если расценивать это событие как предзнаменование…

– Я понял, Матвей Аронович, – перебил, нахмурясь, Грущо. – Спасибо…

И, отделавшись от вкрадчивого Бережных, не стал больше обсуждать этот сон с подчиненными, а ушел в свой кабинет и заперся в нем, выключив там все телефоны, даже мобильник. Потому что еще до окончания разговора с Бережных какое-то внутреннее чутье бывшего следака, переброшенного на Васильевскую с Петровки, 38, то есть из уголовного розыска, уже нашептало майору, что дело с этим сном пахнет, как говорится, керосином. И сильно пахнет, господа! Просто, я бы сказал, воняет…

И, будучи в прошлом весьма неплохим муровским следователем, Грущо в таких случаях любил замкнуться в себе, сосредоточиться и настроиться на интуитивную волну, которая почти всегда выводила его на нужный след.

Однако то ли эта июльская жара плавила мозги, то ли будничная ментовская мелочовка притупила прежнюю интуицию, но никаких озарений Грущо не посетило, и он стал размышлять по старинке, как его еще в юности учили в знаменитой Омской академии МВД, откуда вышли лучшие следаки угрозыска и даже три министра внутренних дел. Понятно, что версию старпера Бережных про вторжение инопланетян в его, Грущо, ночные сновидения нужно отбросить. На кой хрен инопланетянам устраивать похороны российского кинематографа да еще тащить ради этого с того света Утесова, Андреева, Раневскую и Раджа Капура? И зачем инопланетянам убивать Ростислава Шубина – замечательного режиссера, прекрасного артиста и друга первых лиц государства? Даже если он ездит по Москве с правительственной мигалкой – ну и что? Как это может мешать инопланетянам? Нет, инопланетяне тут ни при чем. Но тогда каким все-таки образом случилось, что десяткам людей в разных городах страны приснился один и тот же сон? Да еще какой!

Не найдя никакой лазейки к разгадке, майор вздохнул, погасил в пепельнице третий окурок «Парламента» и включил компьютер. Набрав в интернетском поиске «Толкование снов», он нашел в «Книге сновидений» не только с десяток толкований сновидческих убийств, но заодно и толкование увиденных во сне похорон и крови. Правда, ничего путного не вышло и из этого – по соннику получалось, что похороны в солнечный день (а день открытия кинофестиваля был, как мы знаем, и в самом деле еще какой солнечный – просто опаляющий!), так вот, увидеть во сне похороны в солнечный день предвещает, по соннику, свадьбу и счастливую судьбу. А кровь на одежде – препятствие в карьере со стороны врагов и предостережение от новых дружеских связей. А убийство, как и сказал Бережных, – печали и насильственную смерть. Но в совокупности из всего этого выходила такая неразбериха, что Грущо в сердцах вышел из Интернета и машинально включил радиоприемник, постоянно настроенный на «Полицейскую волну».

То, что он услышал, буквально оглушило его.

Оказывается, не только он, пара его сотрудников, кинокритик Богомолов и двадцать членов Союза кинематографистов, звонивших в это утро директору Дома кино, видели во сне эти треклятые похороны и немыслимое убийство лучшего режиссера России! Нет, оказывается, чуть ли не вся страна и даже жители ближнего и дальнего зарубежья видели сегодня ночью этот сон! Эфир не только «Полицейской волны», но и всех других радиостанций – от «Русских новостей» до «Эха Москвы» и «Радио „Дача“» – буквально захлебывался звонками радиослушателей, требовавших объяснить феномен этого всеобщего наваждения. По словам ведущих, даже в Америке и в Израиле русские эмигранты только об этом и говорили. Но никакие журналисты и никакие эксперты по психиатрии, включая знаменитых Владимира Шахиджаняна и Элину Ланго, не могли сказать ничего толкового, и единственное, что сумели сделать радиостанции для успокоения публики, – это взять интервью у самого Ростислава Сеевича и каждые пятнадцать минут повторять его по всем радиоволнам. В этом коротком выступлении Ростислав Шубин своим неподражаемым голосом и со свойственным ему чувством юмора сообщил слушателям, что слухи о его смерти весьма преувеличены, что он жив и здоров и, как заядлый любитель кинематографа, приглашает всех на Московский кинофестиваль.

Это, конечно, слегка успокоило публику, но, как оказалось, совершенно не успокоило руководителей МВД, ФСБ и других силовых структур. Да, едва майор Грущо дослушал по радио интервью Ростислава Сеевича, как в дверь его кабинета громко постучал старлей Кустиков.

– Товарищ майор! Включите телефон! Вам звонят из приемной министра!

Грущо поспешно включил свой служебный телефон, тут же грянувший телефонным звонком и – уже в трубке – недовольным мужским голосом:

– Алло, Грущо? Говорит помощник министра! Какого хрена, майор, вы в такой день выключаете телефоны? Вам что – погоны надоело носить?