В плену у принца - [12]

Приведенная в состояние восторга огнем его губ, Эмили окунулась в мир, которого не знала. Мир, где правит чувственность и нет правил — только интуиция.

Казалось, Зак весь состоял из мускулов. Ее пальцы исследовали ширину его плеч, она изгибалась под ним. Боль в лодыжке временно забылась, когда она попыталась прильнуть к нему.

Ее желание усиливалось с каждой секундой.

Когда Зак вдруг прервал поцелуй, Эмили качнулась в его сторону, дрожа от избытка чувств. Она ощутила тоскливое разочарование, когда он остановился, и еще больше разозлилась на себя за то, что желала мужчину, который так мало отвечал ее идеалам.

Он приводил ее в исступление. Одно виртуозное прикосновение его губ — и она желала упасть к его ногам и клясться в вечной преданности. Она практически была готова ко всему и, если бы он не остановился, могла бы сделать все что угодно.

Как это произошло?

Как ему удалось заставить ее забыться снова? Забыть, что она в неволе?

Эмили попыталась говорить, но не смогла. Она смотрела на него затуманенными глазами, потеряв способность трезво думать от его умелого поцелуя, и в конце концов сказала:

— Думаю, мне все-таки нужен доктор.

Зак широко шагал по длинным коридорам, которые вели в комнаты отца. Его тело изнывало от желания, настолько сильного, что он подумывал снять одежды и войти в ближайший холодный фонтан, чтобы остудить кровь.

Что с ним происходит?

Эта девушка доставляет немало хлопот. С самого первого момента, когда она появилась в его кабинете.

Ее смесь невинности и страсти доказала свою удивительную силу, а он, Закур аль-Фаризи, гордящийся своим самообладанием, потерял контроль.

На краткое время на базаре он забыл обо всем, кроме дрожащей в его руках нежной женщины. Если бы не крики поблизости, он поднял бы ее платье и овладел ею еще тогда, в дверном проеме, на пыльной улице.

Зак не знал, что хуже — его вожделение или то, что эта женщина заставила его открыто проявить свои чувства.

Если бы кто-нибудь увидел их…

Он подошел к комнатам отца, и стража отступила, позволяя ему войти.

Зак уговорил себя, что это было просто физическое притяжение, и вошел в гостиную отца.

Несмотря на большие голубые глаза и вид оскорбленной невинности, Эмили Кингстон — не дрожащая девственница. Именно ее язык, соблазняя, коснулся его пальцев, когда он попытался закрыть ей рот, именно ее глаза умоляли о продолжении охватившего их порыва.

Так почему не взять то, что открыто предлагалось?

Он все еще намеревался заставить ее брата отвечать за преступление. Бизнес есть бизнес. И хотя его тяга к Эмили была очень сильна там, на базаре, он не позволил бы себе физической близости.

Успокоив себя этим объяснением, Зак отпустил стражу и приготовился обсуждать с отцом серьезные государственные дела.

Вашей лодыжке необходим покой, мисс Кингстон.

— Лодыжке? — Эмили безучастно уставилась на пожилого доктора. Она снова находилась на обитом золотым шелком диване и даже не думала о лодыжке, ее мысли были только об удивительном высокомерии Зака аль-Фаризи.

Он имел наглость предполагать, что она с самого начала решила совратить его!

Эмили тихо простонала и, к ужасу придворного доктора, закрыла глаза.

Но все равно она не могла стереть из памяти его поцелуй.

— Мисс Кингстон? — окликнул ее доктор. — У вас очень частый пульс, а щеки пылают. Вы хорошо себя чувствуете?

Нет! Она чувствовала себя ужасно. При следующей встрече с ней Заку аль-Фаризи лучше иметь при себе меч, потому что ему понадобится защита от ее гнева.

Что ж, другие женщины, может быть, готовы тешить его самолюбие, но она не имела никаких намерений приумножать его — оно и так было гигантских размеров!

Только то, что он умеет до беспамятства зацеловать женщину, не означает еще, что она собирается забывать, каков он на самом деле.

Доктор протянул руку к ее лбу.

— Вы, кажется, очень взволнованны, мисс Кингстон. Вы не ударились головой, когда падали?

— Со мной все в порядке, — неохотно пробормотала она, но доктор с сомнением посмотрел на нее.

— Пока вам не следует слишком много ходить, иначе лодыжка начнет кровоточить снова. — Он нерешительно улыбнулся и вручил ей маленький флакон с таблетками. — Я оставляю болеутоляющее средство и предлагаю вам поспать.

Эмили и не думала, что когда-либо сможет уснуть. Каждый раз, закрывая глаза, она вспоминала свирепые черные глаза и потрясающее тело.

Когда доктор покинул комнату, она вздохнула с облегчением — наконец-то одна.

Девушка подкралась к столу и подняла трубку телефона: ей было необходимо позвонить брату. Надо как-то выбираться отсюда, и, если потребуется представлять интересы Питера в суде, она готова.

Конечно, брат никогда не отправил бы ее сюда, если бы знал, что представляет собой наследный принц.

— Вызываете кавалерию, мисс Кингстон? — раздался у двери спокойный голос принца.

— Я хочу позвонить брату, — сухо сказала она. Если вы намереваетесь держать меня здесь, пока он не приедет, тогда чем быстрее это произойдет, тем лучше. У меня нет желания проводить с вами слишком много времени.

Спокойно выслушав ее сообщение, принц закрыл дверь и вяло прошел в комнату со скучающим выражением лица.