В плену у мертвецов - [36]

Только что к 4,5 годам лишения свободы был приговорён якобы передававший сведения об обороне Северной Кореи в руки Кореи Южной (изначально чекисты утверждали, что через посредничество американцев) узник Лефортово, бывший дипломат, заведующий отделом Дальнего Востока в МИДе, – Валентин Моисеев. 4,5 года – это победа, потому что предыдущий приговор был куда суровее – 12 лет. Моисеев, впрочем, хочет доказать свою невиновность и подал кассационную жалобу в Верховный Суд. Он уже отсидел в лефортовских стенах три года, посему мог бы согласиться на лёгкий приговор. Однако ему не оставили выбора. Прокуратура, недовольная приговором, обжалует его в любом случае. Случилось так, что я ехал с Моисеевым в одном стакане автозэка в ночь перед приговором. И могу свидетельствовать о том глубоком отвращении, которое Моисеев испытывает к российской судебной практике.

Ещё один шпионский процесс – калужский. Бывший заведующий сектором института США и Канады РАН Игорь Сутягин обвиняется в государственной измене в форме шпионажа, в частности в передачи информации английской консалтинговой фирме «Альтернатив Фьючерз». Защитники Сутягина утверждают, что в 1998 году в сборнике «Стратегическое и ядерное вооружение России» была опубликована информация, аналогичная той, в передаче которой «Альтернатив Фьючерз» обвиняется Сутягин. На одном из последних судебных заседаний изучались записи телефонных разговоров Сутягина с сотрудниками «Альтернатив Фьючерз» Шоном Киддом и Надей Локк. По свидетельству защитников на 90% разговоры состоят из бытовых подробностей. Свой шпионский процесс ожидает город Красноярск, там местным УФСБ арестован учёный Данилов.

Что общего между процессами «шпионов»? Все эти процессы инициированы в последние два-три года. Большинство из них являются следствием климата междувременья, когда поведенческие нормы ельцинского правления, довольно безалаберные, сменяются поведенческими нормами путинского времени нео-советизма, Реставрации. Отсюда полная непонятка для общества: что можно, а что нельзя. Можно ли передавать сведения об экологическом ущербе, наносимом мировому океану побочными продуктами деятельности российских атомных подводных лодок, за границу (как это делали Никитин и Пасько), или нельзя? По стандартам ельцинского времени – можно, по стандартам нео-советизма времён Путина – это преступление. Однако государство ведь не позаботилось о том, чтобы внести ясность в проблему и расставить даты. С каких пор, с какого часа и какого числа какого месяца то, что делали Никитин и Пасько, будет считаться государственной изменой в форме шпионажа. Жертвою изменения норм поведения в государстве (очевидных только для ФСБ и Генпрокуратуры, ибо гражданам об изменении норм никто не объявил) явился и дипломат Валентин Моисеев. Никто не сказал ему, когда Северная Корея опять сделалась союзницей России. Ельцин ведь, позабыв про Северную, вовсю дружил с Южной Кореей. Интересно, что суд над Моисеевым, наконец, состоялся как раз тогда, когда северокорейский лидер Ким-Чен-Ир прибыл в Россию с визитом на бронепоезде. Возможно прокурор, запросив у МосГорСуда 12 лет, рассчитывал сделать подарок Ким-Чен-Иру, но суд ограничился более скромным подарком: 4,5 года. А в сущности ещё 1,5 года жизни Моисеева, ибо 3 года Моисеев уже отсидел.

В сравнении со знаменитыми московскими процессами, на которых председательствовал прокурор Вышинский, процессы 2001 года выглядят, разумеется, скромнее, но беззаконие налицо. Сколько судеб искалечено!

В процессах Быкова и Михаила Живило + братьев Тихоновых, назовём их «процессами против олигархов», следствие широко пользуется показаниями людей с преступной репутацией, слывущих в народе «авторитетами» и уголовниками: Павла Струганова, Сергея Никанорова и Владимира Харченко. Собственно, только на показаниях этих преступных, судя по всей их жизни, граждан и строятся обвинения в обоих делах, и в деле Быкова, и в деле Живило – Тихоновых. Всему российскому обществу это видно, и то обстоятельство, что у Быкова или у Живило тоже небезупречная репутация, – дела не меняет. Подозреваемые в преступлениях не должны выступать в судах в качестве свидетелей обвинения. Эта практика должна быть осуждена и от неё следует отказаться. Дознаватели, следователи, прокуроры и судьи, входящие в отношения доверия с людьми криминального образа жизни, дискредитируют закон.

Ещё одна категория процессов: процессы над террористами и бандитами, иными словами военнослужащими армии самопровозглашённой Чеченской Республики. Готовится суд над пятью участниками нападения на Будёновск в июле 1995 года, которым руководил Басаев, и закончено дело по отряду Радуева, захватившего в 1996 году заложников в городе Кизляр и отступившего через станицу Первомайская. Процесс Радуева, чеченского генерала и националиста-сепаратиста начнётся не сегодня – завтра. Сокамерник мой один из трёх – обвиняемых, Аслан Алхазуров. С 23 августа, со дня, когда закончилось ознакомление обвиняемых с делом, ждут они, где их будут судить: в Махачкале, в Ставрополе или в Москве, и когда состоится первое заседание. Пока что Дагестанский Республиканский Суд принял в производство дело Радуева. А где будут судить Радуева, Адгериева и Алхазурова – покрыто мраком. Где будут судить басаевцев за набег на Будёновск уже известно – в Ставрополе.