В плену твоих лап - [3]

Влад зычно крикнул:

— Васька, ко мне!

— Раскомандовался, — буркнула недовольная «собачьим» сокращением своего имени Василика и сменила ипостась.

Аня выпустила из автомобиля мать, принявшую облик темной, почти черной волчицы, и та потрусила к вертолету.

Да, в нашем современном прогрессивном мире живут оборотни, и я, и моя семья имеем к ним прямое отношение. Влад и Василика — мои дед и бабушка, а выглядят ненамного старше внучки. Они всегда работают вместе, потому что неразлучны. Оборотень, обретший пару, и дед, конечно же, в том числе, в принципе не способен оставить ее больше чем на день, а влюбленный — и подавно.

Волчица, подбежав к ожидавшему ее мужчине, преданно потерлась о него боком, вызвав улыбку, полную нежности. Он что-то крикнул в салон вертолета, видимо там охрана эмира обеспокоилась при виде грозного зверя. А ведь несколько минут назад горячие арабы плотоядно рассматривали Василику, и нас с Аней тоже.

Благодаря внешнему сходству, нас считают сестрами, чем мы непременно пользуемся, когда вынуждены менять место жительства. Что нам приходится делать постоянно, во избежание подозрений из-за отсутствия возрастных изменений.

В Усть-Лим мы перебрались десять лет назад, когда я еще походила на тщедушного щенка, как ласково говаривал дед, или жеребенка-стригунка, как посмеивалась бабушка. Первая трансформация у меня прошла только в двадцать лет. Родня втайне переживала, опасалась, что оборота вообще не произойдет по той причине, что я — полукровка, которых почти не бывает. Дед слышал лишь о десятке подобных случаев. Значит, я исключение из правил.

Причем, исключительность пришлась не в мою пользу. Ребенком я была слабеньким и худеньким, взрослела слишком долго, половое созревание наступило в двадцать лет, тогда-то и оборот первый случился. Оборотни живут долго, обладают невероятной живучестью и регенерацией, а после первой трансформации, происходящей с началом полового созревания, становятся почти бессмертными. Именно поэтому до двадцати лет надо мной постоянно тряслись. Даже в первый класс я пошла запоздало, в восемь лет, чтобы не выглядеть совсем малышкой среди ребятни.

Заработали, зашумели винты, погнали сильный поток воздуха. Мы с Аней, закрывшись в автомобиле, проводили взглядом взлетевший вертолет и синхронно печально вздохнули.

— Может, тортик испечем? — задумчиво предложила тетя.

Другое дело — настроение у меня поползло вверх.

— Может, еще к Пахомычу заедем? Если он уже вернулся с рыбалки, осетринки купим, — поддержала я, завела машину и тронула ее с места.

— Давай! — светло-карие глаза Ани блеснули энтузиазмом. — Эх, жаль, моего Валюши больше нет, он копченую рыбку сильно уважал.

— Дядю Валю десять лет назад похоронили, а ты его каждый день при каждом удобном случае вспоминаешь, — насмешливо покачала головой.

— Так хороший был человек, да и мужик — какого поискать. Любил меня до самой смерти. В семьдесят мог завалить кабана руками, — возмутилась, что я не сопереживаю по ее покойному супругу тетушка.

— Я его тоже любила по-своему, успокойся, — улыбнулась я, пытаясь исправить оплошность.

— Мне кажется, папа осуждал меня за связь с человеком. Тайком. Он до сих пор иногда странные взгляды на Валькины фотографии бросает.

— Он не тебя осуждает, а себя, — опять не подумав, ляпнула я, сворачивая с трассы на гравийную дорогу, ведущую к деревне Плутовки.

— Почему себя? — удивленно спросила Аня, просунувшись между передними сиденьями ко мне поближе. Она не любила машины, не умела и не хотела их водить и в большинстве случаев садилась назад.

Я пожала плечами, но все же призналась:

— Я случайно их разговор с бабушкой подслушала. Дед винит себя в том, что оказался слабым оборотнем и не выступил против Мирослава в открытой схватке. И поэтому одна его дочь погибла, а вторая делила жизнь с человеком. Его сильно гнетет, что мы вынуждены скрываться, а не живем среди своих, не имеем возможности встретить пару, без защиты клана и…

— Глупости! — рыкнула Анфиса. — Вон, Василика, встретила Влада, свою пару — а дальше? Смогли они жить вместе под защитой клана? Нет, потому что одному одержимому придурку оборотню пришло в голову, что пара — не стенка, а вот его желания — альфа и омега. А я сорок шесть лет в браке с человеком прожила, спокойно и счастливо. Валька знал, кто я, знал, что детей у нас не будет и умереть в один день тоже не выйдет. Мирился с нашими переездами и тайнами, холил меня и любил до гробовой доски. Я ни секунды не пожалела о своем решении жить с ним, и постель моя была горячая а не одинокая.

— Особенно, когда ему за семьдесят перевалило, — беззлобно хихикнула я.

Аня покраснела, махнула рукой и призналась:

— Ладно, Лиса, твоя взяла, последние двадцать лет мне на самом деле не хватает секса. Но рисковать не тянет и искать приключений на свой хвост — тоже.

— Из-за моей мамы, да? — грустно спросила я.

Мы заехали в деревню, осторожно проехали по тихой улочке, чтобы случайно непуганую домашнюю живность не задавить, и остановились у старого деревянного дома возле реки. Во дворе у Пахомыча сушились сети и стояла пара удочек. Значит, хозяин уже вернулся. Он уходил на рыбалку часа в четыре, а к восьми возвращался с уловом. Мы часто покупали у него рыбу.