В плену сомнений - [39]

Он подхватил жену на руки и отнес к кровати, все это время не переставая покрывать поцелуями каждый дюйм ее тела, к которому прикасались его губы. Он уложил ее на кровать и, навалившись сверху, раздвинул ей коленом ноги. Ей снова неистово захотелось ощутить его пальцы внутри себя, но, чувствуя себя неловко, она не знала, как попросить об этом Риса. Джулиана обхватила мужа за талию и страстно к нему приникла в предвкушении большего.

С тихим стоном он взял в руки ее лицо и склонился к ней, отчего его длинные волосы темной волной накрыли их обоих.

— Теперь послушай, моя милая скромница. Мне нужно войти в тебя. Сначала это будет немножко неприятно, но я постараюсь быть осторожней.

«Но ведь он уже был во мне, и это оказалось не слишком уж неприятно!» Так подумала Джулиана, все еще ощущая на себе легкость его пальцев. Не мешкая ни секунды, Рис припал к ее губам в долгом, жадном поцелуе, и сладкая боль внизу живота внезапно сковала тело Джулианы. Раздвинув ей шире ноги, он очутился сверху, не переставая ласкать пальцами ее разгоряченное лоно. Внезапно, вместо пальцев, что-то чужое, длинное и твердое скользнуло внутрь ее. Джулиана в панике увернулась и вскрикнула:

— Рис! Что это…

— Доверься мне. Я обещаю, я буду очень нежен.

Но вот опять эта таинственная часть его тела пришла в движение и проникла глубже в ее лоно, заставив Джулиану извиваться от боли и дискомфорта.

— Нет, нет же, прекрати! Мне… очень неприятно. Не делай так! Не нужно так делать!

— Успокойся. В первый раз вам, женщинам, всегда бывает не очень приятно, — прошептал он и нежно поцеловал ее шею, затем скользнул языком к подбородку.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь не женщина, — попыталась возражать она, и Рис покуда прекратил свои попытки проникнуть в нее, дожидаясь, пока Джулиана успокоится.

— Ну, вот так лучше, любовь моя. Впусти же меня. Расслабься.

Тем временем его руки продолжали нежно щекотать сокровенный влажный бугорок, ставший для нее источником неизъяснимого наслаждения. Джулиана застонала и, выгнувшись дугой, устремилась к нему, словно приглашая постичь ее глубже.

Рис как будто ждал этого знака. Еще мгновение, и он снова начал медленно двигаться вперед.

— Потерпи, любовь моя. Скоро тебе будет приятно. — И с силой вошел в нее до конца, словно прорвав невидимую преграду.

— Рис! Пожалуйста… — беспомощно крикнула она, пронзенная внезапной болью. Но он зажал ей рот поцелуем, нежным и сладостным. За первым толчком последовали все новые и новые, причинявшие ей поначалу боль и неудобство.

— Помни, что я люблю тебя, — снова прошептал Рис. — Скоро будет не так больно, обещаю. Тебе только нужно расслабиться.

И правда, когда наконец ей удалось сделать над собой усилие, как просил Рис, Джулиана почувствовала, что неприятные ощущения понемногу исчезли, а глубокие, медленные проникновения стали приносить ей даже определенное удовольствие.

— Ну вот, милая, — почувствовав перемену в ее настроении, Рис ласково заглянул в ее глаза, — сейчас ты чувствуешь себя уже лучше. Еще немного — и тебе это понравится. — И закрыл ей рот новым поцелуем, заставляя забыть неожиданное вторжение, которое ей довелось вытерпеть.

Чем жарче становились его поцелуи, тем приятнее казались Джулиане ритмичные толчки его плоти внутри нее. Ее дыхание участилось, и сердце бешено забилось в предвкушении чего-то доселе неизведанного, но чего — она не знала сама.

Скоро ее сознание прояснилось. Она явственно чувствовала, как ее тело напрягается в ожидании подступающего наслаждения, от которого хотелось кричать, она стремилась еще теснее прижаться к Рису и ощутить всю полноту близости. И им, казалось, овладело то же нетерпение. Позабыв деликатность, Рис крепко прижал Джулиану к себе и отдался ритмичному движению, с каждым толчком все глубже проникая в ее лоно. К собственному удивлению, она упивалась этой ритмической скачкой, почти обезумев от наслаждения и задохнувшись от его жарких губ. Он полностью подчинил… нет, поработил ее, и в этом рабстве ей мерещилась безграничная свобода. Свобода распоряжаться своим телом вот так…

— Джулиана… любовь моя… любимая моя супруга… — словно слова песни повторял он, но Джулиана, погруженная в пучину невероятных ощущений, вряд ли его слышала.

Со всей своей силой он обрушился на нее, заполнив до предела, и оба содрогнулись в едином порыве, словно два бурных потока, что, слившись, устремляются к морю. Буря острейшего наслаждения захватила их сплетенные тела и с бешеной скоростью понесла туда, где их ожидал огромный, бушующий океан любви. Словно парализованная, она прильнула к Рису и отдалась на волю неистовой скачке, оглушенная обрушившимся на нее желанием. Она уже не слышала, как в восторге повторяла имя мужа, неистово извиваясь под ним в сладостных судорогах.

— Джулиана! — сорвался с его губ пронзительный крик, а затем тише, нежнее: — Господи, моя Джулиана!

— Да… да… — вторила она ему, чувствуя, что ее тело обрело удивительную легкость и свободу.

Внезапно, словно одним мощным толчком достигнув наивысшей точки, они, оглушенные, провалились в бездну и отдались на милость восхитительных, приводящих в изнеможение волн удовольствия. С его губ сорвался победный крик, и его семя затопило лоно Джулианы. Еще мгновение, и она с восторгом, дотоле ей неведомым, вобрала в себя эту восхитительную влагу.