В плену Сахары - [57]
Чай впервые ввезли в Северную Африку в XVIII веке, и в Сахару он попал сравнительно поздно. Сейчас он, однако, настолько здесь популярен, что восемьдесят процентов всего импортируемого Алжиром чая потребляется Сахарой. В рационе кочевника чай занимает первостепенное место. И не только потому, что напиток этот прекрасно утоляет жажду, бодрит, но и потому, что пьют его здесь обязательно сладким и таким образом житель Сахары получает необходимое количество углеводов. Чай тут заваривают с добавлением мяты или других душистых трав, а также ароматических веществ, например лаванды или сока из цветов апельсина, так что по вкусу он лишь отдаленно напоминает наш чай.
Приготовление чая в Сахаре превращено в торжественную церемонию, которую путешественник описывает так:
«У нашего хозяина умное и симпатичное лицо. Весь в белом, сидя на корточках, он заваривает чай кипятком в пестрых эмалированных чайниках, по нескольку раз переливая содержимое одного чайника в другой. Нальет себе маленький стаканчик, попробует, выльет остаток из стакана обратно в чайник, добавит сахар, снова несколько раз перельет, снова попробует и только после этого разольет чай по стаканам, которые стоят на медном подносе, и каждому предложит стакан. Все это совершается степенно и торжественно, чужестранцу дают понять, что ему не просто предлагают утолить жажду — он берется под защиту этого дома. И чужестранец воспринимает гостеприимство, как честь. Трижды гостю подносят стакан с чаем, и трижды он должен выпить его до дна. Этикет требует, чтобы он не отклонил ни одного стакана».
Ежегодный мугар (это берберское слово означает «встреча») в Тиндуфе — для всей Западной Сахары событие большой важности. В тиндуфском мугаре возрождается к жизни давняя традиция — ежегодная встреча кочевников для обмена товарами, для закупок на целый год.
Гордой поступью мавританцы переходят от ларька к ларьку, разглядывая фабричные товары. Разумеется, и одежда их модернизировалась. Юбки из козьих шкур стали редкостью. Однако тут по-прежнему носят широкие шаровары из белой хлопчатобумажной ткани, синие гандуры (длинные рубахи без рукавов) и синие тюрбаны. Синий цвет считается символом благополучия. Даже в пустыне «по одежке встречают…». Тот, кто позажиточнее, приобретает ткань из Судана, которая, как и сто лет назад, выкрашена настоящим индиго. Из-за синей краски мужской одежды, часто оставляющей след на коже, землю мавров называют «страна синих мужчин», тогда как сами «синие мужчины» говорят о своем крае — «страна белых» («блед ал-бейдан»), считая, что «белые» — это они, в отличие от темнокожих суданцев.
В то время как у мужчин тюрбан часто закрывает почти все лицо — видны только глаза, лица женщин открыты. На них традиционная рубаха из верблюжьей шерсти с большим карманом на спине слева (в нем носят грудных детей) и шаровары; поверх рубахи — туника, на голове — синий шарф.
В 1967 году, как раз накануне открытия мугара, в Тиндуфе была достроена посадочная площадка, что позволило доставлять сюда из Алжира товары воздушным путем. В честь этого события алжирская администрация освободила некоторые товары от пошлины. Так, например, можно было беспошлинно ввозить из Алжира, Марокко и Мавритании сигареты.
Лучшие наездники Западной Сахары показывали на мугаре свое искусство верховой езды на конях и верблюдах, и лучший из лучших получал награду.
Мугар — также праздник песни и танца. Торжественно и грациозно пританцовывают музыканты, окруженные седовласыми старцами. У каждого за плечом висит средневековый мушкет огромного калибра. Музыка внезапно и резко обрывается, грохочут выстрелы… Праздник в стране регейбатов…
Зловещая страна
Регейбаты — одно из самых многочисленных берберских племен в Западной Сахаре[29]. Мавры проникли сюда в первые четыре века нашей эры с севера, из Марокко, и подчинили себе оседлое темнокожее население здешних мест. После VIII века они приняли ислам. На рубеже XIV–XV веков в Мавритании появились макиль — племя, пришедшее из Аравии, — и после тридцатилетней войны покорили берберские племена. Однако вскоре победители в бесконечных распрях между собой почти истребили друг друга, так что берберам удалось шаг за шагом отвоевать свои первоначальные позиции.
Края, в которых разыгрывались эти события, французский исследователь Сахары Теодор Моно назвал «зловещей страной». «За сорок пять километров пути, — пишет он, — нам попалось лишь одно дерево — маленькая акация. Земля, оголенная бурями, обнаженная до костей, за столетия превращенная ветрами в сплошную пыль, — мертва. Ветер, свистящий над барханами, поет о давно прошедших временах, об оцепенелом сне земли, которая уже забыла, что такое дождь. Между скалами из песчаника, которые медленно, но неуклонно крошатся, ползают люди, цепляясь за скелет этой умирающей земли. Жалкие муравьи, они томятся от жажды и голода, они бредут по сыпучему песку, отнимающему у них последние силы, или до крови сбивают ноги на камнях, беспрерывно борясь против страшного ветра бесконечной равнины, то леденея от холода, то изнывая от зноя».
