В плену мое сердце - [30]

– Мне очень жаль.

Тогда он взглянул на нее и слегка нахмурил лоб, с заметным усилием возвращаясь в настоящее.

– Теперь все уже позади, – сказал он. – Я смирился с тем, что прошлого не вернешь, нужно просто научиться жить вместе с ним. Сейчас я главным образом вспоминаю хорошие времена в своей короткой семейной жизни.

Внезапно он снял с нее темные очки и прикоснулся пальцем к ее мокрым щекам.

– Что это такое? – мягко спросил он. – Я-то думал, что строгой мисс Флетчер чужды такие сентиментальные глупости, как слезы, а вы плачете. Знаете ли, вам непозволительно быть такой чувствительной. Я уверен, что это противоречит служебным обязанностям секретаря президента корпорации, а также, кстати, портит ваши милые глазки.

Эми вытерла щеки бумажной салфеткой.

– Холодная, непогрешимая, бесчувственная мисс Флетчер, – с горечью сказала она. – Вы о таком имидже говорите, Лайам? Разве вам не известно, что у строгих старых дев под гранитным панцирем всегда бьется чувствительное сердце? Это распространенный голливудский штамп.

Он внимательно вгляделся в нее.

– Эми… – тихо сказал он. – Я не хотел, чтобы это было между нами. Мне показалось, что вам нужно знать все.

Эми испытала легкую панику, не зная, что ей предстоит услышать.

– Да? – спросила она дрогнувшим голосом. – Что я должна знать?

– Зря я привез вас сюда сегодня, – только и сказал он.

Наступившая пауза казалась бесконечно долгой, но Эми была уверена, что он колеблется и готов сказать что-то очень важное. Ей даже показалось, он собирается признаться, что давно знает, кто такая Эми Флетчер, что помнит о случившемся в Риверсайде. И ей даже захотелось, чтобы он уличил ее в обмане, тогда вся ложь, разделяющая их, будет преодолена, и они смогут начать все заново.

Она забрала у него темные очки и надела, спрятавшись в их утешительном мраке. Ей будет легче сказать о том, что она чувствует, если Лайам не будет видеть выражение ее глаз.

– Я рада, что вы взяли меня с собой, – сказала она. – И рада, что вам не пришлось возвращаться в воспоминания в одиночестве.

Он легко коснулся ее руки.

– И все-таки, Эми, я прошу прощения за то, что заставил присутствовать при этой встрече с призраками прошлого.

Она покачала головой, изобразив улыбку, которая должна была скрыть ее волнение.

– Это входит в обязанности секретарши Флетчер, – отшутилась она, чувствуя, как горит ее рука от его прикосновения. – Кстати, я бы выпила чего-нибудь прохладительного, – добавила она. – В этих чертогах высокой науки продается чай со льдом?

– Конечно, – ответил Лайам, и ей показалось, что он испытал облегчение, когда они перешли к разговору о будничных вещах.

Он помог ей подняться на ноги, но тут же отстранился, словно намечая между ними определенную дистанцию. Эми была даже рада этому. С большим облегчением она увидела, что из его глаз наконец-то исчезла ужасная пустота.

– Сейчас мы выпьем чаю, а потом, думаю, сходим в Йельскую художественную галерею. В ней собрана превосходная коллекция картин, которой также знаменит наш университет. Я уверен, что она произведет на вас должное впечатление.

– Да, – ответила она. – С удовольствием посмотрю ее. Я слышала, что здесь хорошо представлены импрессионисты.

– Вы интересуетесь живописью?

Эми подумала, что за сегодняшний день они узнали друг о друге гораздо больше, чем за месяц совместной работы.

– Ну, немного. Осенью я записалась на курс лекций при Чикагском художественном институте, но потом мне стало ясно, что для знакомства с теорией современного искусства шести лекций явно недостаточно.

Он усмехнулся.

– Больше вы ничего не посещали?

– Нет.

– Ну, значит, вы ровно на шесть лекций знаете больше о живописи, чем я. Теперь буду полагаться на вас, чтобы вы не позволили мне осрамиться и перепутать Мане с Моне.

– Постараюсь.

Лайам непринужденно поддерживал разговор, пока они пили чай в маленьком v и уютном баре. Потом они направились к Художественной галерее, и по дороге он взял ее за плечи, повернул лицом к себе и быстро поцеловал в щеку.

– Спасибо за слезы, – сказал он.

В седьмом часу Лайам расстался с ней у двери ее номера.

– Я зарезервировал места в ресторане на половину восьмого, – сообщил он. – За час вы соберетесь?

– Да. – Эми слегка замялась. – Лайам… вам не обязательно брать меня с собой в ресторан. Я позвоню в ближайшую пиццерию и попрошу их принести мне что-нибудь в номер.

– Мне хочется, чтобы вы пообедали со мной. Пожалуйста, составьте мне компанию, Эми.

– Что ж, ладно. Спасибо за приглашение.

Она приняла душ и оделась с особой тщательностью, потратив много времени ^ на макияж. Летнее солнце чуть тронуло ее кожу, и от легкого загара глаза засверкали новым блеском. Эми наслаждалась нежным шуршанием шелка, прикосновением прохладной ткани к разгоряченной коже, когда новое черное платье скользнуло по ее телу. Она воевала с узеньким ремешком на вечерних туфлях, который никак не хотел застегиваться, когда раздался стук в дверь.

Она открыла, все еще сжимая в руке туфлю, и они с Лайамом молча уставились друг на друга.

На нем был темно-серый строгий костюм, белая рубашка и консервативной расцветки галстук. Он казался типичным властным, уверенным в себе бизнесменом, и Эми с легким сожалением подумала, что от тоскующего мужчины, с болью вспоминающего об умершей жене, с которым она провела день, не осталось и следа.