В плену Левиафана - [14]
— Вряд ли мы доберемся туда на «ламборджини», — несмотря на горящие щеки, Алекс постарался придать своему голосу отстраненность и независимость.
— А у вас есть машина, Алекс?
— Маленький «ситроен». Я понимаю, это совсем не то, что…
— Что ж, «ситроен» меня вполне устраивает. — Демократичность Лео не знала границ. — Не переживайте, я заплачу за бензин. И… за ваши услуги.
— Ну, что вы! Это лишнее. Вот только я никогда там не был и вряд ли окажусь хорошим проводником.
— Пустяки. Есть же карты. Есть навигатор. Учитывая современные средства связи, заблудиться не получится.
— Я согласен, — сказал Алекс, потому что ничего другого сказать просто не мог. — Вот только есть одна маленькая проблема. Я работаю. Так что поездку придется отложить до ближайших выходных.
Лео нахмурился. Его синие глаза потемнели едва ли не до кромешной черноты, брови сошлись на переносице, а губы причудливо изогнулись. Будь Алекс чуть поумнее или хотя бы старше, будь он чуть повнимательнее, то без труда считал бы эмоцию, которую сгенерировало лицо экзотического владельца «ламборджини»:
ярость.
Ярость, совершенно несопоставимая с ничтожным поводом вроде отложенной поездки в горы. Ее еще можно было понять, если бы речь шла о чьей-то жизни и смерти. На худой конец, о «ламборджини», попади он в дорожную аварию. Но «ламборджини» стоял целехонький, а лимит на смерть — исчерпан дневным происшествием с синьором Тавиани. Будь Алекс поумнее, он заподозрил бы неладное с Лео, идущее, очевидно, от осознания собственного могущества, которое дают большие деньги. Или от чего-то другого, глубоко скрытого от посторонних глаз. Но Алекс был всего лишь тем, кем он был, — продавцом рубашек. И этот никчемный продавец рубашек не захотел упустить свой шанс.
— Если вам нужно попасть туда побыстрее, Лео… Я могу переговорить с хозяином и устроить себе выходной…
— Это было бы просто отлично! Значит, я жду вас завтра с утра.
— Где вы остановились?
— В гостинице «Сакро Куоре».
Уф-ф… «Сакро Куоре» — та самая гостиница, где работала девушка Алекса и где состоялось ее знакомство с чешским сноубордистом Михалом. После их отъезда из К. загрустивший Алекс дал себе слово не приближаться к разлучнику «Сакро Куоре», и вот теперь это слово придется нарушить. Да и черт с ним, трехмесячного карантина вполне достаточно. Непонятно только, почему Лео выбрал именно этот отель, в К. есть места посимпатичнее. И с лучшим сервисом. Где не столуются шумные чехи и румыны, а проживают тишайшие пожилые австрийцы, любители прогулок по пересеченной местности на небольшие расстояния. Взять хотя бы «Альбатрос», недурственный частный пансион. Пару дней там провел сам Вольф Бахофнер, а это ли не лучшая рекомендация? Но Лео, видимо, из тех, кому плевать на любые рекомендации. Он слушает только себя и поступает так, как ему вздумается. Положительно, Лео — самый необычный человек, когда-либо встречавшийся Алексу в жизни!..
— Я подъеду туда. Скажите только, когда мне появиться?
— Эээ… — Лео на секунду задумался. — Часов в восемь вас не затруднит? Тогда мы могли бы обернуться за день.
— Не затруднит.
— Превосходно. В восемь у гостиницы. Я рад нашему знакомству, Алекс.
…Договориться с хозяином, синьором Пьячентини, не составило Алексу особого труда. Синьор Пьячентини — добрый и отзывчивый человек, во-первых. Во-вторых, он — старый друг родителей Алекса, давно уехавших из К. к старшей сестре Кьяре, в Верону. Синьор Пьячентини присматривает за Алексом, а его жена, не менее добрая и отзывчивая, регулярно приглашает юношу на семейные обеды. И наконец, на руку Алексу сыграла вчерашняя вечеринка в честь открытия Центра скалолазания. Объемы рубашечных продаж таковы, что Алекс может не работать всю оставшуюся часть года и выйти только к Рождеству.
Единственный недостаток синьора Пьячентини состоит в том, что он чрезмерно любопытен. Впрочем, этим недостатком страдают все жители микроскопических городков, где годами ничего не происходит. К. не исключение, хотя даже здесь Алекс на короткой ноге далеко не со всеми. Зато синьору Пьячентини они почти что родственник, вот и приходится отдуваться за родственные чувства и за завтрашний отгул.
Отдувался Алекс ровно час. Для начала он в подробностях рассказал хозяину о произошедшем с кладбищенским сторожем. Упомянул даже о ламповом радиоприемнике «Saba» и дефиле близнецов Эрика и Аннеты в сторону детской площадки. И лишь об одном умолчал: о красной, нарисованной фломастером полосе на шее старика. Да еще о запонках, доставшихся Алексу не совсем законным путем. После того как со стариком было покончено, синьор Пьячентини перешел к завтрашнему дню.
— Так зачем же тебе понадобился отгул, Алекс? — спросил он.
— Мне нужно отлучиться из города.
— Что-то такое, что не может подождать до выходных?
