В плену Левиафана - [128]
Стоп-стоп. Она не может быть той самой пластинкой, воспроизвести на ней звук невозможно. Даже если бы здесь стоял новехонький патефон — все равно невозможно. У мисс Отис отбит край, а сквозь окуляр видны и другие механические повреждения: сколы и глубокие царапины. С пластинкой все было в порядке десятилетия назад, когда на карабинах и винтовке еще не появилась ржавчина. А сейчас это просто ненужное старье, кусок шеллакового дерьма.
Забросив винтовку за спину, Алекс подошел к пластинке и брезгливо коснулся ее носком ботинка, как будто это было какое-то неприятное дохлое насекомое, мокрица или многоножка. А потом наступил на нее всей подошвой. Раздался характерный, не слишком приятный для уха скрежет, но пластинка устояла, не треснула окончательно. Тогда Алекс поднял ее и швырнул в стену: мелкие черные осколки брызнули во все стороны. Досталось и Алексу: несколько осколков, отскочив от стены, ударили в лицо. Боль была несильной, царапающей и вскоре прошла. Куда больше Алекса беспокоила рука, надо бы все же осмотреть ее.
Но оставаться в мокнущем склепе не хотелось, надо поискать местечко посуше и поприятнее, если здесь есть вообще хоть что-то соответствующее этому определению.
Алекс будет надеяться на лучшее.
Он будет надеяться, что за гротом его не ждет подвал с нарисованным на стене Игнасио, что его не ждет темный и мрачный «Левиафан», — иначе кошмар снова двинется по кругу. Надежда все еще остается: этот грот всего лишь похож на тот, что остался внизу, — тут нет ни одной двери, лишь арочные проемы. А «Левиафан» отделяла от тоннелей железная дверь с мощным запирающим механизмом.
…Как и когда исчез туман, Алекс не заметил. Скорее всего, он остался сторожить тело сенбернара, ведь в гроте тумана уже не было. Ну да, не было — иначе Алексу не удалось бы разглядеть пластинку, валяющуюся на полу, даже с помощью оптического прицела. Туман исчез, а свет остался и, кажется, стал резче. Такой эффект дают лампы дневного света, но никаких ламп здесь нет. Есть лишь электропроводка, неизвестно куда ведущая, да аварийная лампочка под потолком (она не подавала никаких признаков жизни). Думать об источнике света означало бы множить вопросы, ответы на которые здесь и сейчас получить не удастся, — лучше принять свет как данность.
Покинув грот, он оказался в узком и абсолютно стерильном коридоре, чем-то напоминающем больничный. Даже темные, глянцево поблескивающие стены и пол не могли избавить Алекса от ощущения больницы, а ведь там всегда — белым-бело. В К. нет больничного комплекса, лишь пара травмпунктов, один стоматологический кабинет и аптека синьоры Паглиа. Чтобы оказать первую помощь сноубордистам, вылечить только наметившийся кариес и справиться с ангиной, этого вполне достаточно. Но если случаются вещи посерьезнее ОРЗ, больных направляют в соседнюю долину, где есть вполне сносный стационар, или в Тренто, где есть все, что угодно. Алекса с его рваной раной от злополучного штыря возили именно в Тренто. Больше с больницами он не сталкивался, но ощущение их белизны и стерильности осталось.
Это не вся правда о больницах.
В них есть специальные места, куда посторонним вход строго воспрещен. Само собой — операционные, процедурные и… морг. Алекс в жизни своей не был в морге (не то что Кьяра, умудрявшаяся присутствовать на десятках опознаний, — «профессия обязывает, братишка!»), но почему-то допускает, что морг должен выглядеть именно так — темные стены (сама мысль о смерти мрачна) и стерильная чистота.
Почему он вдруг подумал о морге?
Из-за Боно. Из-за Джан-Франко. Из-за кого-то еще, кого он пока не нашел, но может обнаружить в любой момент. Из-за холода. Правда, здесь намного теплее, чем внизу, но температура все равно держится поблизости от нуля, а изо рта при дыхании вылетает облачко пара.
Больничные размышления прервал поворот: коридор уходил влево под углом девяносто градусов. Осторожно заглянув за угол, Алекс уперся взглядом в ступеньки.
Винтовая лестница.
Ступеньки были каменными, неширокими и довольно крутыми. Чтобы выдолбить их из камня, понадобился бы не один день и даже не один месяц. Неужели и эта лестница входила в перечень объектов, которые должны были сдать Игнасио и его бригада строителей? Они — большие аккуратисты, эти строители: не оставили после себя ничего. Алекс обрадовался бы любой мелочи: забытому куску кабеля, ошметкам стекловаты, испорченному сверлу. Окурки тоже приветствуются, как и промасленная бумага, в которую были завернуты бутерброды. Но ничего, напоминающего о людях из плоти и крови, обнаружить не удалось.
Он приблизился к лестнице и, прежде чем поставить ногу на первую ступеньку, запрокинул голову, стараясь разглядеть, что там, наверху.
Ничего.
Ничего, кроме восходящей ввысь спирали, напоминающей гигантскую раковину аммонита. Спираль закручивалась так сильно, что Алекс почувствовал головокружение. К тому же у лестницы не было перил, и это наверняка затруднит подъем. Одно неловкое движение — и он кубарем скатится по ступенькам, сломает шею и пополнит ряды клиентов импровизированного местного морга.
— Вперед, Оцеола! — подбодрил сам себя Алекс, как обычно подбадривал в детстве. — Хуже, чем сейчас, уже не будет. Вперед!
Ассистент по работе с актерами у знаменитого режиссера – о таком повороте судьбы можно только мечтать! Для Евы жизнь начинается заново. Но… Оказывается, что и в кино убивают: одна за другой при загадочных обстоятельствах гибнут исполнительницы главной роли. Эти убийства объединяет одно – полное отсутствие мотива преступления. Все возможные версии выглядят неубедительными и позволяют подозревать каждого в съемочной группе. Разгадка приходит неожиданно и.., слишком поздно. И тогда Еве приходится вступить в борьбу за собственную жизнь…
Могла ли подумать незаметная, тихая выпускница ВГИКа, которую даже друзья звали Мышью, что ее порносценарии, написанные ради "куска хлеба", вдруг обретут кошмарную реальность? Все в ее жизни становится с ног на голову – один за другим гибнут близкие ей люди, Мышь вынуждена скрываться.., Но кольцо вокруг нее медленно, но верно сжимается. Выход только один – исчезнуть, залечь на дно и измениться. И вот серенькая Мышь "умирает”, а вместо нее рождается восхитительная, пленительная, сводящая с ума всех Ева.
Не нужно туда идти. Брагин приблизился к черной прогалине, портившей безупречно-белую поверхность озера, и еще успел удивиться, что совсем тонкий лед легко выдерживает вес человека. Лед не дрогнул, даже когда Брагин опустился на колени перед прогалиной. Не нужно туда смотреть. Но Брагин уже заглянул в бездну – и увидел там то, что должен был увидеть. Женское тело. Казалось, женщина парила в безвоздушном пространстве, а вовсе не в воде. И она была мертва. Задушена, о чем свидетельствовала странгуляционная борозда на шее.
Холодный Петербург. Унылый скрип автобусных дверей. Сорок две остановки. Пассажиры входят и выходят. Ритмичный и бесконечный круговорот. И никому нет дела до девушки, которая сидит на заднем сиденье, прислонившись к окну. Она неподвижна. Она мертва. Позже криминальный эксперт скупо констатирует: девушку убил профессионал. Хладнокровно и точно он вонзил в ее тело нож, что вызвало мгновенную смерть. И никаких зацепок. Только вопросы. И порывистый ветер с Невы, гуляющий по сырым кварталам и нагоняющий смертельную тоску…
Экзотический вояж, в который отправляется комфортабельное туристическое судно, оборачивается настоящим кошмаром для всех его пассажиров. Таинственным образом исчезает экипаж корабля, а оставшиеся на борту становятся свидетелями нескольких необъяснимых исчезновений и убийств. Но только Ева знает, что зло имеет вполне конкретные очертания: на борту орудует серийный убийца. Им может оказаться любой из респектабельных участников круиза. Кто? Именно это и предстоит выяснить Еве до того, как следующей жертвой станет она сама…
Автокатастрофа, больничная палата и.., полная потеря памяти. Неужели это она убила двух людей? Почему ей сделали пластическую операцию? Насильно избавили от неродившегося ребенка? И чего хочет этот человек из спецслужбы, расчетливый и беспощадный? Что ж… Она станет запрограммированной машиной провокации и убийства. Но она все вспомнит, и тогда – берегись! Она обретет свободу. Но, может быть, это только иллюзия?
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Богатый загородный дом – лучшее место, чтобы переждать метель и непогоду. Так думает следователь Борис Вересень, волею судеб оказавшийся в родовом гнезде семейства Новиковых. Но за внешним благополучием и респектабельностью скрывается множество тайн, а непримиримые противоречия между членами семьи приводят к кровавой развязке. Застрелена глава клана – всесильная Белла Романовна, и совершить это преступление мог только человек из ее ближнего круга. Кто именно? Разгадать эту загадку и предстоит Вересню и его верному коту Мандарину.
Иногда для того чтобы раскрыть запутанное дело, достаточно самого обыкновенного… кота. А если кот не обыкновенный, то перспективы раскрытия увеличиваются в разы. В этом убеждается следователь Борис Вересень, неожиданно для себя самого ставший владельцем петербургского сфинкса по кличке Мандарин. А убийство, которое предстоит расследовать им обоим, окажется лишь финальным звеном в цепи других преступлений, нити которых тянутся в прошлое. И эта цепь приходит в движение из-за одного-единственного камешка, сдвинутого кошачьей лапкой…