В паутине страха - [21]

– Ну допустим, – заметив, что Лиза слабо улыбнулась, Кирилл упреждающе поднял вверх указательный палец: мол, рано радуешься, я еще не пришел ни к какому выводу. – Всего лишь допустим, что это действительно так, как ты пытаешься мне представить. Но скажи, зачем этому парню все это понадобилось? С какой такой радости? Может, он крезанутый?

– Вот! Каких-то два часа назад и я так думала, а теперь все встало на свои места. Как ты не понимаешь? Это задумано для того, чтобы поссорить нас.

Кирилл помолчал. Потом он сел в кресло напротив, взглянул на нее. Хотел по привычке взять ее руки в свои, но тут же отдернул их, будто обжечься испугался.

– Я так полагаю, что Туся и Вера подпишутся под каждым твоим словом?

– Зачем ты так? – Лиза проглотила обиду, хотя это далось ей нелегко. – Если бы я хотела уйти от тебя, я бы ушла сейчас без всяких объяснений. Ты же меня отпускаешь! – Ее голос завибрировал от напряжения. – Вот так просто берешь и отпускаешь к другому! Неужели ты до сих пор не можешь простить мне той единственной ошибки, даже не ошибки, а маленькой слабости? – Ресницы Кирилла опустились, и Лиза поняла, что интуитивно попала в цель.

– Тебе я могу простить все! – сказал он и с усилием взглянул ей в глаза. – Но есть некоторые вещи, которые я не могу простить себе! После того случая в парке я уже ни в чем не могу быть уверен. Ты убила во мне веру в себя! Я кажусь себе последним трусом, особенно когда вспоминаю тот твой взгляд. Так смотрят на слизняка, на грязь, прилипшую к подметке… Так, может, ты и права? Таких, как я, нельзя любить, их можно только жалеть! – Кирилл уткнулся в ладони лицом не от отчаяния – от злости, чтобы Лиза не видела его искаженного лица.

Девушка медленно встала. Пошла к выходу, четко осознавая одно: что бы она в эту минуту ни сказала, чтобы ни сделала, все обернется против нее. Кажется, кто-то из великих изрек: говорите правду, и вам никто никогда не поверит. Она сказала правду, и ей не поверили. Спираль, закручивавшаяся в ней все это время, лопнула. Ощущения, переживания, страхи, мысли – все куда-то исчезло, осталась леденящая душу пустота. Она достигла сердца, растеклась по венам, заморозила кровь. С ней уже случалось однажды нечто подобное – когда она прощалась с Мишей Сергеевым. Но тогда она понимала, что это расставание неизбежно, и ей не было так холодно, как теперь…

Лиза оделась в полной тишине, открыла дверь и вышла из квартиры. На всякий случай она постояла несколько секунд, надеясь, что Кирилл выбежит вслед за ней. Но чуда не произошло! Лиза стала медленно спускаться по ступенькам, твердя про себя как заклинание: «Это нечестно, нечестно так со мной поступать!» К кому она обращалась? Спроси ее сейчас об этом, она и сама не ответила бы на этот вопрос.

10

– Вот как хорошо, как раз к ужину, – встретила Лизу мама. – Быстренько раздевайся, мой руки и за стол, – сказала она и убежала на кухню.

– А где же Кирилл? – спросил отец.

Он, как всегда, видел то, что маме не удавалось рассмотреть и под микроскопом. Так сложилось, что Лиза была ближе к отцу, чем к маме. Маленькой она спешила к нему со своими обидами или радостями. Знала, папа всегда ее поймет и поддержит. Им было интересно вместе. Они могли часами разговаривать на любые темы, начиная от человеческих взаимоотношений и кончая космосом. И хотя Лиза давно уже не маленькая девочка, между ними ничего не изменилось. И папа по-прежнему понимает ее душевное состояние лучше, чем кто бы то ни было.

– Кирилл проводил меня и ушел. Ему много задали к понедельнику, и вообще он здорово отстал за неделю, – ответила Лиза, снимая куртку и сапоги.

Не будет же она прямо с порога сообщать родителям, что она поссорилась со своим парнем. Нет, не поссорилась, все гораздо хуже, они перестали понимать друг друга. Они как будто говорили на разных языках. И она сама виновата, она сама все испортила. Не нужно было устраивать секреты от Кирилла. Сколько поговорок на этот счет существует: шила в мешке не утаишь, на чужой роток не накинешь платок, все тайное рано или поздно становится явным… И еще она виновата в том, что обидела его недоверием, а теперь он отплатил ей той же монетой.

За ужином Лиза вяло потыкала вилкой салат, а потом сказала:

– У меня что-то голова разболелась, я пойду спать.

Родители молча переглянулись. Лиза вяло подумала, какие они у нее чуткие, замечательные люди, особенно папа, и отправилась в постель, но проходили минуты, а сон все не шел. Всю ночь она металась, ворочалась, не находя покоя. Казалось, что за последние несколько часов ее жизнь превратилась в кромешный ад. Наконец, перед самым рассветом, когда звезды начали бледнеть, Лиза провалилась в полусон-полудрему.

Наутро она чувствовала себя такой разбитой, что с трудом смогла подняться.

– У тебя что-то болит? Может, это грипп? – заволновалась мама, взглянув на ее бледное, помятое лицо.

– Нет, – честно ответила Лиза. – Ничего у меня не болит. Просто плохо спала.

Мама вышла, но ее место занял отец.

– Можно с тобой посидеть? – В руках у него была книжка.

– Конечно. А что ты читаешь?

– Да вот «Маленького принца» у Антошки в комнате нашел, решил перечитать.