В пасти Джарлака - [124]

Я и не думал, что зеленые могут действовать так слаженно. Передние ряды эльфов опрокидывались, прошитые копьями и болтами.

Но это не всё. Орки приготовили еще один сюрприз.

С башен по краям ворот на нападающих полилось масло, кто-то швырнул горящую головню. Раздались сумасшедшие вопли. В проеме выросла огненная преграда. Пламя охватило сломанные створки, поползло по камню стены, заколыхалось под ударами ветра. Все пространство вокруг ворот окутало дымной пеленой. Из нее выныривали горящие фигуры, падали на землю, пытаясь сбить огонь. Тех, кому это удавалось, добивали орки. Смрад от обугленных тел долетал даже сюда, на пятнадцатиметровую стену. Сквозь черную завесу доносились негодующие крики нападающих. На какое-то время огонь их задержит.

Вот только он не будет пылать вечно. Эльфы подождут, когда пламя погаснет, и хлынут всей массой.

Пока же ушастые принялись стрелять из луков в пылающий проем. Стрелы пролетали через огненные врата, вспыхивали, горящими молниями вонзались в щиты, за которыми попрятались орки.

На стену эльфы уже не лезли. Зачем искать сложные пути, когда ворота открыты. Надо только чуть подождать.

По гребню стены к нам шел Зябба. Штаны и рубаха были в красных пятнах, с лезвия алебарды стекала кровь. Орк выглядел довольным. Похлопав Васяна по плечу, спросил:

— Как дела, шибздик? С пяток ушастых хоть завалил?

— Восемь, — похвалился Стольник.

— Молодчина! А ты, жирный?

— Не считал, — скромно отозвался Жорик. — Я не стремился никого убивать. Просто не давал им на стену подняться.

Зябба покачал головой, мол, ну ты пацифист! Затем посмотрел на меня.

— Девять, — не дожидаясь вопроса, сказал я. — Только это все — капля в море. Для эльфийского войска такие потери неощутимы.

Зябба кинул взгляд на плато, заваленное вражескими трупами. Больше всего их валялось у подножия стены и у ворот.

— Не дрейфь, сопляки, — хищно оскалился орк. — Их всего тыщ восемь осталось.

С высоты стены мы наблюдали, как враг перестраивает войска, готовясь к новой атаке. Теперь в бой вступит кавалерия. Ворота широченные — в них разом могут проскочить не меньше двадцати конников.

Только пламя начало таять, как эльфы натянули поводья. Конница взяла разбег. Из-под копыт летела пыль, всадники на ходу натягивали тетивы и посылали стрелы в сторону стены и в зияющую дыру ворот. Все, кто был на стене, не замедлили с ответом. Защелкали арбалеты, с восточной башни хлопнула катапульта. Та, за которой был Дитер. А вот катапульта, которой управляла Ника, уже молчала. Наверное, копья закончились.

Так и оказалось. Со стороны западной башни к нам бежала внучка Мерриора. Волосы были растрепанны, в глазах полыхал задорный огонек.

— Что, весь боеприпас израсходовала, — не то спросил, не то констатировал Васян.

Ника кивнула. Потом, не тратя времени на разговоры, направила арбалет в сторону приближающийся конницы. В кого она там целилась, я не знаю — из-за клубов пыли, окутавшей всадников, разглядеть что-то было просто невозможно.

Щелк. Болт, гудя словно шмель, летит вперед, а Ника уже быстро перезаряжает оружие. Но будь у нее скорострельность хоть как у автомата калашникова, все равно тут ничего уже не изменить. Реалист внутри меня говорил, что война проиграна. Проиграна с того момента, когда эльфы оттащили дракона и открыли путь в город. Шестнадцать процентов. Только сейчас я осознал, насколько это ничтожно мало.

* * *

Конница хлынула в брешь ворот.

Навстречу полетели булавы, копья и камни. Не повезло самым горячим эльфам, тем, кому не терпелось первыми ворваться в ненавистный Стронгхолд и покрыть себя славой. Одних выбивало из седел, другие валились вместе с лошадьми. Пробившиеся конники наткнулись на длинные рогатины. Острые наконечники вспарывали конские брюха, по ушам ударило неистовое ржание. Сзади напирали все новые и новые всадники. Лошади спотыкались, падали, у ворот образовалась свалка. Нападающих это не смущало, они перли и перли. Оборону орков продавило, будто гигантским прессом, и теперь их оттесняли от ворот вглубь города. За каждый метр было заплачено эльфийской жизнью, но враг неумолимо продвигался вперед.

— Ну кто так сражается! — возмутился Зябба.

Хотя, по-моему, зеленые бились и умело, и храбро. Мне вспомнился клип группы Rammstein, где жуки дерутся с муравьями. Жуки крупнее и сильнее. Но муравьев больше…

— Пойду помогу этим криворуким, — сообщил Зябба и двинулся к лестнице, на ходу стряхивая с лезвия алебарды красные капли.

— Я тоже! — обрадовалась Ника.

Не успел я поймать ее за руку, как она уже понеслась за орком.

— Ты куда, дура?! — крикнул я и бросился следом.

Вот идиотка! Я вовсе не собирался лезть в пекло, но теперь придется, чтобы оттащить сумасшедшую девчонку подальше от самой бойни.

* * *

Я догнал Нику лишь у подножия стены — настолько ей не терпелось зарезать какого-нибудь эльфа. Здесь уже вовсю кипела сеча. Ушастые давили со всех сторон, Зябба размахивал алебардой, собирая кровавый урожай.

Ника ловко завертела узким клинком. Я же старался не вылезать из-за широкой спины орка. Подоспели Жорик и Васян, они решили, что лучше нам держаться всем вместе.

Вокруг был ад. Звенели клинки, крики ярости сменялись криками боли, крики боли — предсмертными стонами. Мы попали в водоворот тел, и нас постепенно теснили в центр города. От лязга железа закладывало уши, под ногами валялись искромсанные тела, хлюпала кровь. Отточенная сталь мелькала со всех сторон. Я понял — ни о каком боевом мастерстве в этом столпотворении не может идти и речи. Жизнь способно спасти только везение.