В парке - [5]

К кому подойти? К этим четверым во главе с мамой Юдзи или к парочке на бетонной скамейке? Мама Юты одета в тот же темно-синий пиджачок, что и вчера. Мама Коскэ — в розовой вязаной кофте, вокруг шеи — платок. Судя по узору, это либо «Гермес», либо «Феррагамо». Я вижу, как мама Коскэ встает, оставив маму Юты сидеть на скамейке, и идет в сторону мамы Юдзи и трех ее собеседниц. Площадка залита солнцем, но начинает задувать холодный ветер. При каждом порыве холодного ветра мама Юты подносит руки к губам и согревает их дыханием. Я подумала, что расскажу всем о молодом человеке, который вчера так упорно звонил в нашу дверь. Скажу, что надо быть осторожней, потому что в последнее время появилось очень много ненормальных. Может быть, эта тема покажется интересной и маме Юдзи и всем остальным.

— Пусть мама Юты тоже послушает, — скажу я и позову маму Юты. — Я тут недавно встретила очень странного типа. И где — у дверей собственного дома! Он сначала долго звонил в дверь, а когда я вышла, представляете, сказал, что там до него кто-то стоял!

— Это когда было? — наверняка спросит мама Мами-тян, посерьезнев и нахмурившись.

Санаэ-тян вырвала руку из маминой руки и побежала, ее мама кинулась за ней следом. В одно мгновение они добежали до группы из четырех мамочек, и мама Санаэ-тян протянула маме Юдзи какую-то бумажку. Я подумала, что это, наверное, билет на концерт Юмин[8]. Папа Санаэ-тян работает инженером систем пожарной безопасности и вроде бы отвечает за пожарную безопасность в Будокане[9] и на Токийском стадионе, поэтому он может достать такие билеты, которые обычному человеку не достать ни за что. Позавчера мама Юдзи попросила у мамы Санаэ-тян билеты на рождественский концерт Юмин. Мама Санаэ-тян достала через мужа билеты и сегодня принесла их на площадку. Я подумала, что вряд ли теперь кто-то будет меня слушать. Понятно же, что маме Санаэ-тян и маме Юдзи будет гораздо интереснее поговорить про то, как трудно было раздобыть билеты на концерт Юмин, чем про какого-то неизвестного мужчину, который несколько раз позвонил в мою дверь. Логично, ведь одна из них этот билет принесла, а другая пойдет по нему на концерт. Интересно, почему это мой сын не спешит в песочницу к своим друзьям?

Песочницу у кустов, в которой играют дети, отсюда уже видно, но сын, похоже, не собирается туда бежать. А Санаэ-тян побежала. А мама Санаэ-тян побежала за ней прямо в сторону компании, и поэтому у нее получилось так ненавязчиво и как бы случайно передать билет маме Юдзи.

Ну а если та женщина действительно преступница, то почему же все-таки она отравила праздничный соус карри? Наверное, она хотела, чтобы все уже закончилось. А может быть, наоборот, она хотела, чтобы что-нибудь уже началось? А что, если мама Юты действительно номер Т0235, неужели она действительно раздевается и терпит, пока кто-то хлещет ее плеткой?

Мама Юты трет глаза. Наверное, попала пыль, а может быть, она плачет? Если она плачет, то возможно потому, что кто-то рассказал ей злополучную сплетню. «Я знаю, что этого просто не может быть, но говорят, что на сайте знакомств в Интернете есть одна женщина, на которую вы похожи просто как две капли воды…»

На прошлой неделе мама Санаэ-тян рассказала всем об этом сайте, но никто даже не спросил, откуда и почему она вообще о нем знает. А потом в какой-то день, когда на площадке не было ни мамы Санаэ-тян, ни мамы Юты, мама Коскэ сказала, что, наверное, мама Санаэ-тян каждый день проверяет сайты знакомств. И все засмеялись. И я тоже засмеялась.

Хрустя насыпанным при входе на площадку гравием, я представила себе, как заплаканная мама Юты уходит из парка. Она бежит к песочнице, выдергивает оттуда Юту и тащит его за руку к выходу. Поравнявшись со мной, она говорит: «Ноги моей больше не будет на этой площадке и в этой стране!»

Но тут мое воображение перестает работать. Мама Юдзи смотрит в мою сторону и манит меня рукой. Я ускоряю шаг. Мама Юдзи показывает мне зажатую в правой руке бумажку, похожую на билет. Пять длинных теней пролегли посреди площадки. Наверное, мама Юдзи сейчас познакомит меня с этой незнакомой женщиной. Я сначала поахаю, глядя на билет, потом стану восхищаться их нарядами. Потом пожалуюсь на мужа. Скажу, что уже давным-давно никто не покупает мебель в универмагах.

Мама Юты глядит на меня со своей бетонной скамейки. Она вовсе не плачет. Я подхожу ближе и ближе к группе из пяти человек и сейчас вступлю в круг. Мама Юты больше не глядит на меня. Теперь она смотрит в небо.