В паре с "сотым" - [4]

Командиры отрядов Рюмин и Чазов, инструкторы Белужников и Богданов, преподаватели по самолетам - Турбин, по моторам - Вотинцев - в буквальном смысле захватывали нас и знанием своего предмета, и искусством преподавания.

За три месяца мы изучили материальную часть самолетов Ут-2, Ут-1, Р-5 и моторов М-11, М-17. Позже приступили к изучению самолета И-15 "бис"; а также мотора М-22. Занимались много и усидчиво, порой допоздна. Отстающих не было.

Школа жила и действовала по строгому армейскому укладу, по воинским уставам. Время было точно рассчитано, сутки расписаны распорядком дня: занятия, внутренний наряд, караульная служба, отдых - все как положено. Никаких нарушений общепринятых норм, никаких отступлений.

То время хорошо помнится мне. И особенно запомнился день принятия воинской присяги. Он был особенным, не похожим на остальные дни, и мы к нему готовились с большой ответственностью.

В 10 часов в актовом зале школы выстроился наш отряд. Вытянувшись, как говорят, в струнку, строй замер. Курсанты, чеканя шаг, один за другим подходили к столу, за которым стояли командир с комиссаром, и в торжественной обстановке произносили слова присяги. "Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Красной Армии..."

В этот день все мы ходили взволнованные. Мы были горды от сознания, что стали настоящими воинами Красной Армии, что ответственность за судьбу Родины ложится теперь и на нас - молодых летчиков.

Вспоминается один курьезный случай, происшедший со мной в те дни на посту.

Как-то, находясь в карауле на аэродроме, я охранял один из ангаров. Завывал ветер. Было зябко. В свете ламп хлопья снега казались крупными комками ваты, падающей нивесть откуда. Мысль все время возвращала меня почему-то к недавнему разводу караулов. Навязчиво повторялось строгое предупреждение: бдительность и еще раз бдительность.

"А условия как раз на руку разным там диверсантам!" - думал я с тревогой, пристально всматриваясь и вслушиваясь в густую темень. Но видел я лишь белые хлопья снега, слышал только завывание ветра.

По моим подсчетам прошло уже около часа, как я заступил на пост. Значит, осталось еще столько. Постоял немного под "грибком" - и снова зашагал вдоль стены. Ветер по-прежнему рвал полы шинели, бросал в лицо холодные и мокрые комья снега. Узкая полоса света обрамляла по периметру ангар. А дальше - черная стена, кромешная темнота. Дошел до угла. Теперь кругом, и в обратный путь.

"А что за углом? Ну-ка, выгляни, посмотри! - заговорило во мне желание. - Вдруг что-то подозрительное?.."

Выглянул. И в тот же миг получил удар по голове. Как стоял - так и присел. Шея стала мокрой, что-то потекло за спину. "Наверное, кровь!" подумал я и мгновенно нажал спусковой крючок. Прогремел выстрел предупреждение о нападении на часового. Теперь - бороться! Я приподнялся и стал искать глазами диверсанта. Но его нет! Где же он? И тут взгляд мой упал на большую глыбу мокрого снега, которая лежала рядом. "Так вон оно что..." Я облегченно вздохнул. Мне стало ясно, что произошло: мокрый снег, отяжелев, сполз с крыши ангара в тот самый момент, когда я выглянул из-за угла... Печально и смешно! Однако - поздно: был выстрел и ко мне уже спешили на помощь. Из темноты выпрыгнул на свет запыхавшийся начальник караула, за ним появились вооруженные караульные.

- В чем дело? - взволнованно спросил начальник караула.

Я объяснил.

- Молодец! Действовал, в общем, решительно и верно, мало ли что могло случиться! - похвалил он меня.

После этого случая я стал еще бдительнее нести караульную службу, еще лучше относиться к своим служебным обязанностям.

Незаметно проходили напряженные дни учебы, занятия в классах чередовались с занятиями на аэродроме...

Но вот всех нас взбудоражила радостная новость: школа должна получить боевые самолеты-истребители, и будет она теперь готовить не только летчиков-инструкторов для аэроклубов, но и летчиков-инструкторов для школ ВВС.

В начале нового года нас собрали в актовом зале и полковник Урус объявил:

- У нас создается отряд, который будет летать на истребителях И-15 "бис" по программе применительно к школам ВВС. Формировать его будем после прохождения курсантами медицинской и мандатной комиссий. Кто будет признан годным служить в военной авиации - того переводим в новый отряд.

В зале воцарилась напряженная тишина.

Вдруг встала девушка.

- Курсант Шахова. Как будет решаться вопрос с нами? - спросила она. Можем ли мы рассчитывать стать истребителями или нет?

- Нет, - ответил полковник. - У девушек все остается без изменений. Они будут продолжать учиться по старой программе.

Чтобы читателю было все ясно, разъясню: две осоавиахимовские школы Ульяновская и Херсонская - принимали девушек, окончивших аэроклубы, которые затем выпускались летчиками-инструкторами для своих же аэроклубов.

Итак, кто же эти счастливчики? Кто из нас пройдет строгую медицинскую комиссию, не менее придирчивую мандатную комиссию и станет военным летчиком, причем летчиком-истребителем? С каким нетерпением все мы ждали того дня, когда зачитают список курсантов, отобранных для службы в военной авиации! Говоря "все мы", я нисколько не ошибаюсь. Мы действительно все горели желанием стать летчиками-истребителями.