В парализованном свете. 1979—1984 (Романы. Повесть) - [55]

Дина колебалась. Сергей Павлович понимал причину ее колебаний. Он читал ее мысли и, мысленно же, отвечал на них. «Ваш Кирикиас все еще на заседании. Кончится не скоро. Не беспокойтесь, вас никто не хватится. Вы, Дина Константиновна, руководитель группы международного сотрудничества. Разве вы не вправе распоряжаться своим временем? Ведь и у нас с вами есть общая работа. Мы можем заниматься ею в вашем отделе, в моем — где угодно. Расслабьтесь. Не думайте. Доверьтесь мне».

— Все же пройдемся, — повторил Сергей Павлович настойчиво.

Она последовала за ним, ступая не слишком уверенно.

«Быстрее», — мысленно распорядился он, сам часто перебирая ногами и пришаркивая. Еще недавно обычные движения были теперь как бы расщеплены на множество мелких, прерывистых. Точно демонстрировали фильм времен немого кино. Ему хотелось поскорее увести Дину с этой асфальтированной дорожки. Кто-то, идущий сзади, следил за ними, мешал, путал сигналы, мысленно нападал со спины, но удары невидимой шпаги были случайны, неточны, как если бы противник был слеп, неопытен или фехтовал с завязанными глазами.

В самом деле, задержись они всего на минуту — и Каледин с Таганковым, шедшие следом, догнали бы их непременно по пути из столовой.

«Еще быстрее!»

Они почти бежали.

Узкая тропинка нырнула в лес. Асфальт кончился. От них отстали, потеряли из виду. Сергей Павлович облегченно вздохнул.

Руки Дины были безвольно опущены вдоль тела. Он создал дополнительное поле, чтобы комары, столбом кружившиеся вокруг, не подлетали к ней слишком близко. Проверил контакт, мысленно приблизив Дину к себе, — и услышал звук, напоминавший потрескивание электрической дуги. Резко запахло озоном. Тогда он тем же способом, испытывая нечеловеческое напряжение, отодвинул Дину, отпустил ее, продолжая идти рядом, постепенно вновь обретая слух, начиная различать окружающие лесные звуки.

Пели птицы, звенела мошкара, опускались ближе к земле хвойные испарения.

— А может, стороной пройдет, — будто ни в чем не бывало сказала Дина, продолжая начатый еще в парке разговор о грозе.

— Как прикажете, — ответил Сергей Павлович, уже не испытывая прежней изнуряющей нагрузки.

Его походка опять стала ровной, спокойной, и если бы Дина вздумала оглянуться теперь, она бы увидела не дергающуюся марионетку, а все того же милого Сергея Павловича, доброго покровителя ее непутевой Томки.

— Это зависит от вас? — насмешливо спросила она.

Сергей Павлович будто невзначай протянул руку в направлении тучи и словно бы легонько оттолкнул ее. Вдали прогромыхало совсем уж беззлобно.

— Грозы не будет, — уверенно объявил он. — Отменяется гроза. Переносится.

Дина встревоженно огляделась, не узнавая местности.

— Где мы?

— Не заблудимся, дорога рядом, — заверил ее Сергей Павлович, но тотчас сделал над собой усилие, сосредоточился и вскоре уловил слабое потрескивание тлеющего разряда.

— В природе творится что-то странное, — лениво проговорила Дина, срывая травинку и покусывая ее. — Я так странно себя чувствую. Как под наркозом.

— Хотите пари? Если грозы не будет, вы дарите мне однодневную совместную прогулку. В противном случае требуйте что хотите. Любое желание.

Вершины сосен над их головами едва заметно покачивались, хотя никакого ветра не было. Духота спадала. Грозовая туча отступала от Лунина на юг.

«Любое желание, — подумала Дина. — Эти мужчины такие самоуверенные. Ну хорошо, а если? Если все-таки… Мое самое большое желание?» Мысли, однако, вертелись вокруг всякой чепухи — каких-то семейных, бытовых, производственных мелочей. Вот ведь как… И ничего придумать не можешь. Что же все-таки? Что?.. Вернуть молодость? Жить без забот? Большие деньги? Всегда быть любимой?

Она ощущала редкие, робкие прикосновения то руки, то плеча Сергея Павловича, боковым зрением улавливала его профиль, и мысль о том, что она ему нравится, доставляла неизъяснимую радость. Ничего путного так и не пришло ей в голову, но Сергей Павлович, кажется, и не ждал ответа, потому что доподлинно знал, о чем думает Дина. Заключенное в нем чудесное устройство, допотопное, как первый телеграфный аппарат и в то же время божественно совершенное, переводило ее обрывочные грезы на красочный, внятный язык образов. Он понял вдруг, что все происходившее с ним раньше, не по праву ему данное и несправедливо отобранное, было подчинено единому мудрому замыслу: встретить Дину и никогда уже больше не расставаться с ней. Уже одно ее присутствие оправдывало и искупало все им пережитое. Она несла в себе огромный, ни с чем не сравнимый мир счастья, некогда ему обещанного.

2. ИМИТАЦИЯ ЧУДА

Лес неожиданно кончился, и перед ними распахнулось свободное пространство. Небо почти очистилось. Сергей Павлович подошел к краю поля, сорвал несколько васильков.

— Ваши любимые.

— Как это вы догадались?

Ей захотелось вдруг убежать, расплакаться, броситься ему на шею. Никто ее так верно не чувствовал, не понимал, как этот удивительный человек. Никому не удавалось так верно и быстро завоевать ее полное доверие.

— Мне пора, Сергей Павлович. Правда. Хотя с вами и очень хорошо…

Они снова вошли в лес, в прохладу и сумрак. Сухие сучки потрескивали под ногами, шуршала хвоя, чешуйки солнечного света скользили по лесной дороге, точно ветер гнал по реке мелкую рябь.