В парализованном свете. 1979—1984 (Романы. Повесть) - [28]
— Сергей Сергеевич!
— Сейчас.
— Опаздываем.
Приходится прерваться.
Тело гудит как струна контрабаса. Легкий немнущийся костюм, кремовая рубашка, широко завязанный галстук. Глаза блестят.
Звонкий перестук профессорских каблуков по винтовой лестнице. И приглушенный — сопровождающего.
Распахивается дверца черной «волги». И вот уже свистит ветер. Стекло приспущено. Расслабленная рука маэстро на спинке переднего сиденья.
И вот — прибыли. Острый носок полуботинка выныривает из жаркого бархатного нутра машины. Заждавшийся доцент Казбулатов спешит навстречу. Кто-то еще подбегает. Профессора окружают, сопровождают, ведут.
— Сергей Сергеевич, здравствуйте.
— Сергей Сергеевич, вам придется открывать конференцию. Академик Скипетров не приехал.
— Академик Скипетров давно умер, — рассеянно замечает Триэс, устремляясь к застекленному входу.
— Извините. Ну конечно… Я хотел сказать: Добросердов. Академик Добросердов — хотел я сказать…
После бессонной ночи у доцента Казбулатова почти исчезает акцент. После бессонной ночи доцент Казбулатов выглядит превосходно.
— А ведь Пал Палыч к нам сюда приезжал. Да. Как же… Вы разве не знали, Сергей Сергеевич?
«Приезжа-а-ал», — умильно растягивает слово доцент, и Триэс ощущает во рту знакомый приторный вкус сахарина.
Он отворачивается, не поддерживает разговор. Все, что касается академика Скипетрова, его совершенно не интересует.
— Пусть Павел Игнатьевич открывает. Пусть лучше он…
Сергей Сергеевич здоровается со Стружчуком, жмет его вялую руку и по кислому выражению лица сразу догадывается, что после вчерашнего Павел Игнатьевич уже ни на что не годен. Даже на краткое вступительное слово.
И тут совсем близко он видит Инну. С какой-то полной женщиной она прогуливается по вестибюлю. Триэс успевает только кивнуть. Доцент Казбулатов и остальные тащат его за собой. Утаскивают.
— Сергей Сергеевич! Прошу вас. Пожалуйста. Сюда. В комнату президиума…
— Кто это, Инночка? — интересуется соседка по номеру.
Инну бросает в жар. Инну бросает в холод. Ей хочется провалиться сквозь землю.
— Инночка!
— Это мой руководитель, Калерия Николаевна.
— Как же с ним носятся! Видно, важная птица, а?
И тут, как-то совсем уж некстати, горячо и поспешно Инна принимается рассказывать, какой у нее замечательный муж, достает зачем-то из сумочки и показывает Калерии Николаевне фотографию дочери.
— Прелестна! Никогда бы не подумала, что у вас такая большая дочь…
В тесной комнате, соединенной со сценой крошечным коридорчиком, Триэс неожиданно встречает еще одного посланца Института химии — Андрея Аркадьевича Сумма.
— Сергей Сергеевич! — бросается тот к нему.
— Андрей Аркадьевич, какими судьбами?
Члены президиума спешат распределить роли, определить порядок выступлений. Пора начинать.
Большой конференц-зал на втором этаже гостиницы «Приэльбрусье» почти пуст. То есть скорее пуст, чем полон. Меньшего помещения не нашлось, тогда как местные студенты, которые могли бы обеспечить аншлаг в день открытия зонально-краевой конференции, раньше намеченного срока укатили на строительные и полевые работы.
Первым из-за кулис показывается доцент Казбулатов. Немногочисленные зрители видят, как он тянет кого-то за собой. Он тянет, а кто-то, невидимый, упирается. Мимическая сцена перетягивания каната или укрощения дикой лошади оканчивается победой доцента, который выводит наконец за руку Павла Игнатьевича Стружчука. Следом, уже самостоятельно, на сцену выходят Сергей Сергеевич, чуть сутулящийся при ходьбе из-за своего высокого роста Андрей Аркадьевич, а также доктор из Москвы и еще несколько человек.
Когда усилия мышки (ее роль прекрасно исполнил доцент Казбулатов) увенчались успехом и показался хвост декоративной репы, в зале раздались редкие хлопки, стремительно переросшие в бурные, продолжительные аплодисменты. Сидевшие рядом Инна и Калерия Николаевна заметили, что очень похожие друг на друга черноволосые молодые люди в следующем ряду дополнительно хлопали еще и подошвами ботинок, заметно усиливая эффект овации. Они же один за другим начали вскакивать со своих мест, их примеру последовали остальные, и в одно мгновение разожженный костер всеобщего энтузиазма заполыхал.
Смущенный, растроганный и счастливый, доцент Казбулатов поднял руку в нерешительной попытке сдержать всеобщее ликование. Казалось, этим жестом он одновременно благодарил за сердечный прием, который собравшиеся оказали президиуму конференции, ему лично, и выражал озабоченность: терялось драгоценное рабочее время. Поскольку конца бурных проявлений радости не предвиделось, доцент своим орлиным взглядом как бы нащупал одному ему ведомую кнопку, мысленно нажал ее и перекрыл ликующий поток. Лишившись источника энергии, огромная турбина сделала еще пол-оборота и остановилась. Делегаты рассаживались по местам, гремели красными бархатными креслами.
Взгляд Казбулатова помягчел. Разгладились жесткие складки щек. Он несколько раз постучал ногтем по безжизненному микрофону, как бы окончательно успокаивая этим магическим жестом зал, растерянно пожал плечами, ослепительно улыбнулся и мельком глянул в первые ряды партера. Тотчас несколько молодых людей одновременно сорвались со своих мест. Один выскочил на сцену, другой потащил неизвестно откуда взявшийся запасной шнур, третий уже возился с розеткой, а четвертый безмолвной тенью застыл за спиной доцента, готовый, в случае надобности, самоотверженно выполнить любое его поручение.
В 1977 году вышли первые книги Александра Русова: сборник повестей и рассказов «Самолеты на земле — самолеты в небе», а также роман «Три яблока», являющийся первой частью дилогии о жизни и революционной деятельности семьи Кнунянцев. Затем были опубликованы еще две книги прозы: «Города-спутники» и «Фата-моргана».Книга «Суд над судом» вышла в серии «Пламенные революционеры» в 1980 году, получила положительные отзывы читателей и критики, была переведена на армянский язык. Выходит вторым изданием. Она посвящена Богдану Кнунянцу (1878–1911), революционеру, ученому, публицисту.
Повести и рассказы, вошедшие в сборник, посвящены судьбам современников, их поискам нравственных решений. В повести «Судья», главным героем которой является молодой ученый, острая изобразительность сочетается с точностью и тонкостью психологического анализа. Лирическая повесть «В поисках Эржебет Венцел» рисует образы современного Будапешта. Новаторская по характеру повесть, давшая название сборнику, рассказывает о людях современной науки и техники. Интерес автора сосредоточен на внутреннем, духовном мире молодых героев, их размышлениях о времени, о себе, о своем поколении.
Повесть «Судья» и роман «Фата-моргана» составляют первую книгу цикла «Куда не взлететь жаворонку». По времени действия повесть и роман отстоят друг от друга на десятилетие, а различие их психологической атмосферы характеризует переход от «чарующих обманов» молодого интеллигента шестидесятых годов к опасным миражам общественной жизни, за которыми кроется социальная драма, разыгрывающаяся в стенах большого научно-исследовательского института. Развитие главной линии цикла сопровождается усилением трагической и сатирической темы: от элегии и драмы — к трагикомедии и фарсу.
Через десятки километров пурги и холода молодой влюблённый несёт девушке свои подарки. Подарки к дню рождения. «Лёд в шампанском» для Севера — шикарный подарок. Второй подарок — объяснение в любви. Но молодой человек успевает совсем на другой праздник.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.